— Отлично сказано. А я буду взвешивать свои варианты — пока «абулиникс» немножко не смухлюет с гирьками и не устроит перевес какому-нибудь одному. До этого радостного дня я буду изучать вакансии. В Вермонте.
— По-моему, изучай не изучай, а Вермонт был и остается штатом хиппи, яппи и фермеров.
Так как солнце сместилось за угол, и в гостиной стало мрачно, Дэн взял наши тарелки и свалил их в раковину, даже не подумав вымыть, а я пошел в свой закуток, чтобы проверить электронку. По многочисленным письмам с вопросами о вечере встречи я понял, что двадцать с лишним бывших одноклассников в воскресенье не потрудились проверить свою почту. Конечно, Наташа стояла особняком и в переписке тоже — она ответила, что, возможно, и приедет. Более того: из постскриптума я сделал вывод, что Наташа приглашает меня к себе в Кито!
От избытка чувств я лег на кровать, но через минуту встал. Удивительная возможность открывалась передо мной… кажется. Разумеется, нигде не написано, что мне нельзя ехать в Кито (если, конечно, по воле злого рока этот славный город не находится на Кубе).
Внезапно зазвонил телефон (он вообще всегда звонил внезапно). Я взял трубку, но молчал — хотел сначала по голосу определить, кто на проводе, а уж потом рассекречиваться.
— Алло! — кричала Алиса. — Алло!
Узнав от меня, что Двайт слушает, Алиса сообщила, что: а) я параноик; б) я ее достал; в) она просит прощения за то, что резко говорила со мной утром.
— Ничего страшного, — великодушно сказал я, довольный Алисиным извинением не меньше, чем Наташиным письмом. Содержанием последнего я тут же поделился с Алисой. — Я это к тому, Алиса, что мне, кажется, надо ехать. Наташа такая добрая, такая отзывчивая…
— Да еще с таким отзывчивым телом…
— И что с того? Она ведь еще и очень умная. Скажешь, нет?
— Не знаю. Я с ней сто лет не разговаривала.
— Вот я и подумал: было бы здорово провести несколько дней с умным человеком, да еще в стране, которая не входит в НАТО. Да, кстати: Кито ведь не на Кубе? Так вот Кито идеально подошел бы для чистоты эксперимента. В смысле, там бы я, как только лекарство начнет действовать, принял решения, которые сейчас способен только обдумывать. Да, ты же не в курсе! — И я изложил Алисе все, что узнал об абулии и «абулиниксе», особый упор сделав на тот факт, что лекарство разработано лучшими отечественными фармакологами и в сугубо филантропических целях.
— Двайт, как можно быть таким наивным? Ты что, правда веришь в существование абулии?
— Конечно. Что угодно поставлю под сомнение, но абулия действительно есть.
— Ага, прямо как социальная фобия — не было, не было, а года четыре назад фармацевты расстарались, изобрели. А с неврастенией наоборот — всю дорогу была, а потом самоликвидировалась.
— Может, просто все неврастеники страдают бесплодием? Точнее, страдали…
В наших спорах Алиса всегда выступала от лица цивилизации, а я — от лица природы; хотя вы, возможно, и полагаете, что природа сильнее, я, как правило, проигрывал. Спорить с Алисой — занятие неблагодарное. Она по образованию антрополог. Я же из антропологии вынес одно-единственное понятие — самоанализ. Тем не менее откуда, как не из самоанализа, растут ноги хронической неспособности принимать решения?
— Вот, например, я не могу решить, ехать или не ехать.
— Тогда, возможно, тебе следует исходить из соображений безопасности.
— Вот-вот. Возможно — ключевое слово.
Следующие два часа я провел в своем закутке и в столбняке от открывающихся возможностей. Потом опять позвонила Алиса.
— Поезжай, Двайт. — Ясно как день: она тоже немало времени посвятила обдумыванию моей ситуации. — Ты прав: к тому времени, как начнет действовать лекарство, ты должен оказаться на нейтральной территории. Бог знает, что на тебя найдет в Нью-Йорке — может, ты первой встречной предложение сделаешь. Или увидишь копа и поступишь в полицейскую академию. В Эквадоре ты по крайней мере не наломаешь дров. Наташа за тебя не пойдет, с работой в стране напряженка…
— Откуда такая уверенность насчет Наташи?
— Вот и поезжай, разберись на месте. Эквадор пойдет тебе на пользу. А то ты такой провинциал, ужас.
— Я провинциал? Да я же в Нью-Йорке живу!
— Что может быть хуже космополита-провинциала? — изрекла Алиса. Она всегда любила афоризмы.
Кончилось тем, что я стал подбрасывать монетки. Результаты этого проверенного временем способа принять решение изложены мною в Прологе. С максимальной точностью.