Я нетвердой рукой выводил буквы родного языка и потом с недоумением их рассматривал, словно какую-нибудь клинопись.
— Погоди, Бриджид, не так быстро.
— А теперь встань.
Я написал «А теперь встать» и встал — неуклюже, как неопытный репортер, обвешанный своим репортерским снаряжением.
— Поцелуй… хотя нет, не надо…
Я успел исписать и перевернуть страницу и теперь ждал дальнейших указаний.
— Что ты сказала? Повтори, пожалуйста, — и твое желание тотчас будет исполнено.
— Я хотела назвать свое имя, но тут мне в голову пришло слово «Рай».
Трудное слово, обязывающее.
— У тебя возникла ассоциация с садом?
— И тут до меня дошло, что в раю нет третьего лица. В Раю нельзя сказать «он» или «она», а можно только «ты». Понимаешь? Каждый из двоих может сказать о другом «ты» и никак иначе. Потому что обитателей рая всего двое. Только ты и я, только я и ты.
— Постой-постой…
— Здесь все такое яркое, такое зеленое… — произнесла Бриджид извиняющимся тоном.
— Ты вроде хотела, чтоб я тебя поцеловал, — напомнил я.
— Раз мы в раю, нам нужен плод, — сказала Бриджид.
У меня в рюкзаке были древесные томаты, но я очень надеялся, что Бриджид говорит не о них. Я прижал ее к себе. Она вся трепетала.
— По-моему, Бриджид, повторять пройденное в раю негуманно. И потом, мы не обязаны есть все плоды, о которых говорим, правда?
— А я как раз представила себе плод, будто специально для тебя. — Она улыбнулась. — Плод, который я бы хотела, чтобы Двайт… чтобы ты съел.
— Гм… — Она себя имеет в виду? И вообще, к чему она клонит? Я задавался этими двумя вопросами, пока на голубую хлопчатобумажную футболку Бриджид не опустилась бабочка, причем без какого-либо пособничества с нашей стороны.
— Una mariposa, — узнала Бриджид. Mariposa аритмично взмахивала крыльями — темными, в прожилках, с нефритовой каймой и красными бинди, как у индусов во лбу.
— Я тебе потом расскажу про плод. — Бриджид взяла меня за руку и моей рукой спугнула бабочку.
Несколько мгновений подряд сначала распухли, а потом с треском лопнули.
Мы пошли дальше. Я стал писать в блокноте «Разработать план».
Под словом «план» я имел в виду «поцеловать Бриджид».
«Подумать», — писал я, когда Бриджид позади меня поскользнулась и упала.
«Быть смелым, чтобы вести ее» — я зачеркнул «ее» и написал «тебя». Затем я услышал за спиной «Посмотри» и начал выводить это слово, когда что-то упало мне на лицо — и прилипло.
Глава двадцать третья
Я задергался, как эпилептик, пытающийся сплясать тарантеллу. Я хлопал себя по всем местам и орал: «Бридж, он здесь? Он на мне? На мне?!!»
У Бриджид были такие огромные глаза, что я чувствовал себя уже укушенным. Вопли перешли в простое нечеловеческое «Аааааааааа!!!!!!».
— Сначала я подумала: «Ну вот, теперь он окончательно сошел с ума». — Бриджид хохотала как не в себе. — Но потом… потом… — От смеха Бриджид начала икать. — Успокойся, нет на тебе никаких пауков.
— Поклянись Богом, — сказал я, снимая с лица паутину.
На секунду Бриджид удалось прекратить смех и икоту:
— Клянусь. На тебе нет пауков.
Пока я отплясывал, перед моим мысленным взором проносились кошмарные видения. Я подфутболивал мягкий мячик в окружении огромных шипящих сковородок; на меня надвигалась Алиса в хэллоуинском костюме — черное платье, открывающее руки и груди, со шлейфом в виде крытой черным крепом повозки, по бокам которой болтаются шесть бутафорских ног; папа сидел у себя в кабинете за столом, но на электрическом стуле, а мама за перегородкой дергала за ниточки марионетку в виде огромного попугая. Да, что ни говори, Нью-Йорк — центр вселенной, а мы живем в самом центре Нью-Йорка, со всеми вытекающими.
— Давай теперь ты пойдешь первая. У тебя ведь нет арахнофобии.
Бриджид изо всех сил старалась сделать серьезное лицо.
— Видишь ли, Двайт… Как это по-английски? — И Бриджид сконфуженно указала на свою промежность. Брюки были мокрые. — Я не смогла сдержать недержание! — И она снова зашлась хохотом, на сей раз истерическим, до слез. — Мне ужасно стыдно. Но ты такой смешной! — Хохот перешел в рыдающее хихиканье. Бриджид расшнуровала ботинки и стащила брюки и трусики. — Извини, — хихикнула она, вручая мне одежду.
Со мной случился столбняк.
— Неожиданный поворот событий. — Впрочем, не такой уж он был неожиданный. Я переложил древесные томаты в карман рюкзака, а на их место запихал вещи Бриджид. Она ухватила бутылку с водой и принялась поливать себя между ног, хихикая и извиняясь одновременно.