— Думаю, мы сможем договориться, Наталья Викторовна.
— Твоей непосредственности можно только позавидовать. — Рассмеялась я его попытке торговаться и больше не старалась скрыть эмоций. Ярких, как вспышка. Горячих и приятно тягучих, как шоколад.
— Зачем же завидовать, берите пример, внимайте, следуйте.
— Да? Сколько просишь за уроки?
— А нам, татарам, что так, что задаром! Считайте, благотворительностью занимаюсь!
Я хитро прищурилась и пробежалась взглядом по списку группы.
— Татарин Олег, как я понимаю?
— Он самый. Заполняйте журнал, Наталья Викторовна, пока сплетницы в зале не подумали, что я вас клею.
— А я сплетен не боюсь.
— Да это пожалуйста! За улыбку бойтесь. Они вам её подправят, если что. Боевые девчонки попались. Каждого собственностью считать привыкли. Или вас не предупреждали?
— А ты не говори им «фас» и обойдётся.
— Вы меня не за того приняли, Наталья Викторовна. — Ласково улыбнулся он, а я, манёвр не одобряя, осуждающе покачала головой.
— Ступай, Татарин, с журналом я разберусь позже.
Аудиторию взглядом окинула и осторожно улыбнулась поистине ревностным взглядам.
— Ну что же, начнём? — Решительно кивнула присутствующим и приступила к теме.
По окончании лекции устало вздохнула.
— Большая просьба всё же открыть дома конспекты и тему внимательно проработать. Особенно уделите внимание вопросам, которые остались не понятыми. В начале занятия у нас будет пятнадцать минут, чтобы эти задачи решить.
— А контрольная будет? — Оживилась парочка, что зевала на последнем уровне, соблазняя меня за собой повторить. Вопросу я терпеливо улыбнулась.
— А уже есть что контролировать?
— Ну… Владимир Владимирович всегда находил, что. В смысле, что контролировать.
— График контрольных работ есть в программе, отступать от которой я не планирую. Всё, что касается промежуточных проверочных и самостоятельных работ, то о них я буду предупреждать заранее, шпаргалки написать успеете. Хотя я бы вам всё же посоветовала внимательно отнестись к предмету уже сейчас. Вся наша работа будет похожа на один огромный алгоритм длиною в целый учебный год и тем, кто начнёт совершать ошибки уже сейчас, могу только посочувствовать. Это не грамматика, где любое правило стоит самостоятельно. Здесь каждая предыдущая задача будет ступенькой к следующей. На этом всё. Спасибо за внимание, вы свободны.
Голову вниз опустила и внезапно занывшую шею растёрла, устало прикрывая глаза.
— Что? — Почувствовав чужое присутствие рядом, вскинула взгляд и практически не удивилась тому, что Татарин снова навис над столом.
— Журнал, Наталья Викторовна. — Проговорил наглец так, будто только за этим и подошёл, будто не рассматривал мгновение назад с голодным оскалом. — Вы так и не заполнили журнал.
— Давай сам! — Обрадовалась я открытию, а он головой покачал, поддаваться не желая.
— Понятия не имею, как это делается. — Застыл с неестественно широкой улыбкой на губах, а я с наигранным сожалением вздохнула и подвинула журнал к студенту.
Татарин испытующим взглядом меня придавить пытался, как вдруг передумал и внимательно посмотрел в графы, подтянул к себе ближе методичку.
— Ну, ты долго?! — Заглянул в опустевшую аудиторию Чиж, числившийся в списках, как Кирилл Чижов, ещё один, топтавшийся за его спиной, предпочёл остаться в тени.
Татарин не сказал ни слова. Он только посмотрел так, что жизнерадостный Чижик потемнел с лица и виновато попятился, осторожно прикрыв за собой дверь. Я на спинку стула откинулась и теперь с неприкрытым интересом наблюдала за тем, как Татарин продолжил своё занятия, будто и не было этой секундной вспышки внутри, будто не он только что пожелал другу исчезнуть, раствориться, будто не он всех чертей на того спустил, лишь моим присутствием удерживаемый от унизительных слов.
— Значит, ты здесь главный. — С утверждением произнесла я, глядя, как парень старательно выводит на удивление ровные, аккуратные буквы.
Он лишь усмехнулся, не поднимая на меня глаз, ответом не удостоив.
— И что это сегодня за выходка? — Его стремление обратить на себя внимание припомнила. — Творческий эксперимент? — Неуверенно предположила, пытаясь на эмоции вывести, личное задеть, затронуть. — Чего ты хочешь? — Деловито фразу бросила и в этот момент он на меня всё же посмотрел. Твёрдо, уверенно. Подавиться собственными словами заставляя.
— Сколько ты стоишь, кукла? — Небрежно бросил и скривился от понимания, что я тоже продаюсь. Как все. Как любой, как каждый. Продаюсь, только нужно верно назвать цену.