Скинув на кровать кафтан с камзолом, я подошел к большому сундуку, где хранил доспехи и оружие для абордажа и принялся облачаться. Прежде всего надел поверх рубахи бригантину - панцирь из проклепанной кожи с слоем мелких стальных пластин на изнанке. От ружейной пули не спасет, конечно, да и пистолетную, если и выдержит, то только самую малую на излете, но от скользящего удара клинком предохранит прекрасно, а весит не так уж много и мало стесняет движения.
- Вот уж не думал, что вы беспокоитесь о защите, - раздался от стола удивленный голос попугая. - Или это только для маскировки?
- Ну почему же? - отозвался я. - Это тело мало чем отличается от обычного человеческого, а потому вполне уязвимо, и страдать от ран мне, знаешь ли, неохота.
Когда я вернулся к столу с пистолетами и стал разбирать и чистить их колесцовые замки, фамильяр тоже был немало озадачен.
- Оказывается вы очень..., Арчи замялся, подбирая нужное слово.
- Старомодный? - подсказал я с легкой улыбкой.
- Именно. У всех на "Фата Моргане" капсюльные карабины, мушкетоны, пистолеты. Этот ваш Гамбетта вовсе с парой шестиствольных "перечниц" щеголяет. И несколько новейших штуцеров я замечал. Поэтому думал, что у вас лично парочка револьверов, "Корсаров" там, а то и "Варваров" найдется. А вместо этого... Уж простите за прямоту - архаика с Ойкумены.
- Ну почему ж архаика-то... Хороший колесцовый замок - это, знаешь ли, куда лучше и надежнее кремнёвого и в общем не особо хуже капсюльного. А старина Мюллер плохих не делал.
- Тот самый Мюллер, отец Катарины и дед Марины?
- Конечно. Я по случаю купил пару пистолетов с замками его работы. А все эти новомодные новинки - "перечницы" да револьверы откровенно не люблю, но вкусы свои никому и экипажа не навязываю, да и вообще стараюсь, что б на корабле было лучшее оружие. Но сам предпочту такую вот "архаику", как ты сказал. Тут есть... душа от рук и старания мастеров, сделавших замки, стволы, ложи... А в изготовленных на станках "перечницах", револьверах да штуцерах этого нет.
- Понимаю..., - задумчиво сказал попугай.
Зарядив пистолеты, засунув их за кушак и надев перевязь с любимой скьявоной, я вышел вновь на палубу. Там уже снова во всю буйствовал Гамбетта. Моряки и абордажники проверяли и чистили огнестрельное и холодное оружие, главный канонир с помощниками возился с пушками и фальконетами. Увидев меня, Шарль подскочил и вытянулся в струнку:
- "Фата Моргана" к бою готова!
Я кивнул, осматриваясь.
- Прекрасно. Меньшего я от вас, Шарль, не ожидал.
- Прикажете зарядить орудия заранее?
- Нет, не стоит. У боя, несомненно, будет много свидетелей, а значит кто-то может заметить, что мы были готовы к нему заранее. Виллоу прав - не стоит рисковать проколоться в мелочах. И триполийский сатрап, и род Барков очень могущественны и влиятельны на Востоке, а нам еще наверняка немало придется там бывать, так что не надо делать их явными врагами.
- Что совсем не помешает им делать нам гадости исподтишка, - проворчал мой помощник.
- Конечно, - кивнул я. - Но одно дело тайная месть, а другое - шахский указ о нашем немедленном аресте и казни как врагов Магриба. А при хоть каких-то свидетельствах о том, что мы намеренно все спровоцировали, такого распоряжения они добиться могут. Опять же Морской Суд из-за этого может не признать наше право на добычу и вернет все законным владельцам.
- Понял...
- Нам и надо-то сделать лишь один залп картечью в упор. Ввязываться в долгий артиллерийский бой не собираюсь. Главным для нас будет стремительный абордаж. Шебеку-то нам захватить, а не потопить надо. И пусть люди пока отдохнут, - я прислушался к внутреннему чувству. - Наша жертва прибудет примерно через четыре склянки.
Понаблюдав, как люди располагаются на отдых прямо на палубе, я приказал вестовому принести из моей каюты стул и уселся на шканцах, лениво обозревая берега, радующие глаза буйством красок.
Вскоре на шканцы поднялся Гамбетта и стал нервно прохаживаться у наветренного борта. Это было так непохоже на обычное поведение перед боем моего бравого лейтенанта, что я подозвал его к себе.
- В чем дело Шарль, неужели вы нервничаете?
- Да, капитан, но не из-за самого боя, конечно. Мне не нравится вся ситуация в целом.
Я посмотрел на него с интересом:
- Но до этого вы молчали, когда я только объявил о походе.
- Тогда я был простым лейтенантом и был обязан лишь подчиняться вам.
Я задумчиво кивнул.
- Понимаю. Сегодня вы станете капитаном и моим полноправным компаньоном, а это новые права, обязанности, привилегии, новый уровень ответственности... Ладно, выкладывайте, что у вас там на душе накипело-то.
- Не то чтобы накипело, просто... О моем недоверии к этому вашему Виллоу вы прекрасно знаете. Но, даже если он и честен будет с нами, то благоразумно ли переходить дорогу Баркам и трипольскому сатрапу? Мы ведь все равно вернемся вскоре на Восток, думаю... Во времена без большой войны там добыча все равно богаче. И таким влиятельным персонам будет легко устроить нам массу неприятностей там. А уж если они еще и магрибскому шаху пожалуются, а тот решит вмешаться... Да вы же сами только что об этом упомянули...
- Думаю, все не так трагично будет, - слегка улыбнулся я. - Восток - дело тонкое, как известно, а интриг там побольше, чем в самой Бонавентуре. Конечно, наша засада доставит большие убытки и Баркам, и сатрапу, но... Купцы похоже и без того считают Триполи своей вотчиной, а тут еще и породниться хотят с этим Абдалонимом и не думаю, что того подобная перспектива радует. Я навел в Вестпорте справки. Сатрап человек не старый, но и не молод уже. При этом почти бездетный, что очень уж нехарактерно для восточной знати с их гаремами. Гарем-то у него тоже есть, как без него-то в его статусе - две жены и десяток регулярно сменяемых наложниц, все как положено, но вот из детей лишь дочь Статира двадцати двух лет. По тамошним меркам девица давно перезрелая, которой уж лет семь как замужем быть пора и пару-тройку собственных детишек иметь. Но отец ее со свадьбой совсем не торопится. Да и понятно почему, пожалуй. Похоже он не надеется зачать сына. То ли болезнь какая у него, то ли последствия старого ранения, то ли просто женщинами не интересуется... А наследник титула и состояния нужен. Дочь по магрибским законам может рассчитывать только на малую часть отцовского имущества. А потому остается лишь выбрать ей достойного мужа.