Это маленькая удача, что хозяину понадобилось срочно отправить деловое письмо господину Хестринфу, а помощник конюха, которого обычно посылали с такими поручениями, сегодня вечером занят по горло.
В трактире важные гости. Иностранцы. Приехать изволили верхом. Конюх с ног сбился, всех этих иностранных коней обустраивая. Нынче он без помощника как без рук! А вот без тебя в трактире сегодня обойдутся. Хозяин с женой гостей сами обслуживают, Ланни и Тармин им помогают. Так что… кого и посылать с письмом, как не тебя? Именно так тебе хозяин и сказал:
— Давай, Кертелин! Сегодня я за тебя поработаю.
Все остальные зовут тебя — Крэллин, и только хозяин величает полным именем. Ты не знаешь почему, но… как-то неудобно спрашивать.
Ты идешь, любуясь вечерними улицами, сворачиваешь в последний раз и стучишь в резную деревянную дверь.
— Кто там?
— Письмо господину Хестринфу от господина Вагрита, — отвечаешь ты как положено.
— Это ты, Крэллин? — дружелюбно доносится из-за двери.
Пару раз ты сюда уже приходил, тебя помнят.
— Это я, Инхес, — отвечаешь ты.
Старый слуга господина Хестринфа открывает дверь. Ты отдаешь письмо. Он подмигивает:
— Отдыхаешь сегодня, Крэллин?
— В трактире полно важных типов, — отвечаешь ты. — Иностранцы какие-то. Деревенского балбеса на всякий случай выставили.
— Ага, — кивает Инхес. — Господин Вагрит небось сам…
— Угу, — соглашаешься ты. — Вдвоем с женой. И Тармин с Ланни. Куда уж мне…
— Эти иностранцы как нарочно приехали, чтоб тебе отпуск устроить, — ухмыляется Инхес.
— А то, — говоришь ты. — Догадались, что мне отдохнуть охота, и приехали.
— Ладно, заходи… да подожди тут. Вдруг сразу ответ будет, — говорит он.
Ты входишь, тщательно вытирая ноги, Инхес захлопывает дверь и удаляется с письмом, оставив тебя любоваться роскошно обставленной прихожей дома господина Хестринфа.
Впрочем, он возвращается довольно быстро.
— Вот ответ.
Он протягивает тебе другое письмо. Ты прячешь его за пазуху.
Городские улицы вновь распахиваются перед тобой.
«Нашел на кого засматриваться, босяк!» — беззлобно бурчит старик, но ты все равно любуешься юной аристократкой, гордо шествующей мимо тебя в сопровождении свиты. Что ж, старик любуется вместе с тобой. Она и впрямь прекрасна. А то, что он бурчит… по привычке, не иначе.
«И вовсе я не босяк!» — отвечаешь ты, гордо притопывая ногой.
И спотыкаешься, и падаешь… а когда встаешь… у твоих новых башмаков… у твоего правого нового башмака… отломился каблук. Вот так вот.
— Ох… — растерянно говоришь ты. — Да как же это…
Вот и вопрос, как теперь быть? Скакать на одной ноге до хозяина, снять башмаки и дойти до трактира босиком или…
«И зачем я только засмотрелся на ту расфуфыренную дуру?!» — досадуешь ты. Она, конечно, не расфуфыренная и не дура, но… что ж теперь делать-то?
«Здесь. Совсем недалеко, — припоминает старик. — Рукой подать. Всего каких-то пару переулков да три подворотни отсюда». Но…
«Хозяин Подворотен!» — высказывает твой страх старик.
«Я всего вторую неделю работаю, — возражает молодой. — Не могу же я явиться с испорченным башмаком! Хозяин решит, что от меня вреда больше, чем пользы».
«Я когда-то умел чинить башмаки», — заявляет старик.
«Инструмента нет. Времени — тоже. Нам нужно срочно доставить письмо хозяину».
На миг ты замираешь совершенно неподвижно, а потом решаешься.
«Ну что такого может случиться, в конце-то концов!»
Богатые улицы быстро остаются позади. Здесь еще горят какие-то фонари, но улочки становятся все более узкими и кривыми. Здесь еще может проехать повозка, а вот богатый экипаж непременно застрянет. Ты ныряешь в очередную подворотню, башмаки ты все-таки снял, и… оказывается, за это время ты отвык ходить босиком. Правда, и холодно уже, с осени на зиму даже последний босяк стремится завладеть хоть какой-то обувкой. Ты торопишься к уличному сапожнику. На центральных улицах таких нет, а вот в кварталах победнее… Мало ли, у кого каблук треснул или подметка на ходу отлетела? Тебе хорошо известно, где именно обретается ближайший уличный сапожник. Ты не раз просил подаяния неподалеку от его постоянного рабочего места. И у тебя вполне хватит карманных денег, чтоб оплатить его труд. Еще одна подворотня и…