После смерти пса я стал всё чаще задумываться о том, как долго человек может жить в одиночестве. Мне не было скучно или тоскливо. Мне было бесцельно. С утра я развозил газеты, а потом весь день наматывал круги по полю, вдыхая полной грудью запах полевых трав и цветов. Иногда мне казалось, что этот мир так прекрасен и велик, что если я вдохну чуть глубже, моя душа разорвется, не сумев уместить в себе столь бескрайнее небо и столь глубокий смысл человеческого существования. А иногда я думал, что всё в этом мире бесполезная грязь под ногами, которая пригодна только для посева. В одну из летних ночей я долго не мог уснуть, ворочаясь в скрипучей кровати и пытаясь найти спасение от удушающего жасмина. Мне казалось, что я задыхаюсь. Задыхаюсь от всего вокруг. Мне было тошно от осознания себя и своей ничтожности. От осознания, что я послан в этот мир, чтобы пройдя сквозь многолетние страдания, сгнить в этой грязи, исчезнуть без следа, как исчезли миллиарды людей до меня и как исчезнут после. Я выбежал на улицу и не запирая дверей бросился в непроглядную тьму, скрывающую в себе краски пестрых полевых цветов и превращая их в безликие тени. Я бежал что есть сил, словно за мной гналась сама смерть. Возможно, так и было. Тысячи сердец стучали в каждой клетке моего тела, заставляя переставлять ноги всё быстрее и быстрее. У меня не было цели. Я просто бежал, пока не почувствовал, что оторвался.
Я лежал посреди поля и стебли травы кололи мои бока и спину. Я смотрел в небо и если бы не яркие пятна звезд, сложно было бы сказать, где заканчивается земля и начинается небо. Я словно парил в невесомости. Глядя на звезды, я часто задумывался о существовании других миров. Я не помню, когда это началось и по какой причине, но я не понимал этот мир, а мир не понимал меня. Мы были слишком разные и почти одной величины. В каждом из нас были свои правила и свои представления о существовании. Я был пуст снаружи, но очень полон внутри. Мир - наоборот. Мы слово находились на противоположных чашах весов, и не смотря на тяжесть пережитых мной лет - мир всегда немного перевешивал, опрокидывая мою чашу вверх дном. В такие моменты я окончательно выпадал из реальности и оказывался в том самом сарае, где был беспомощной свиньей с перерезанной глоткой. Обстоятельства крепко держали мою голову на плахе, детскими, тонкими ручонками, а мир, словно мой отец, заносил огромный молот над моей головой. Я умирал снова и снова, но никто не пришел меня спасти. Возможно, никто бы и не смог. Иногда, в отражении пустых бутылок, разбросанных по всему сараю, я видел, как лицо моего отца превращается в моё. Я, как и он, стал жесток и безразличен. Социальный мясник. Палач своей жизни.
В один из самых обычных дней, когда я почти закончил развозить газеты, я увидел в окне женщину. Она пекла пирог и напевала себе под нос какую-то незамысловатую мелодию. Кажется, это был саундтрек из телешоу про реставрацию старых автомобилей. Казалось, вся улица пропиталась запахом вишни и миндального теста. Этот запах заставил меня вспомнить о матери. Нет, она не пекла вишневых пирогов, но я уверен, что если бы всё сложилось иначе, её пирог был бы ничем не хуже. Весь остаток дня я думал о слове «иначе». Люди часто говорят: «Если бы всё сложилось иначе…». Но есть ли этот шанс на самом деле? Можно ли хоть что-то изменить? Я не понимал, что чувствуют люди, у которых все «иначе» и не знал, смог бы я поступить как-то по-другому, будь я на их месте. Или на своем. На своем месте я отчетливо понимал, что «иначе» не будет. Я уже слишком сросся со своей сущностью и восприятием происходящего. Весь мир вызывал во мне отвращение и гнев и ничто не могло поспособствовать тому, что будет иначе. Тем временем, завершив приготовление пирога, миловидная женщина удалилась в глубь дома. Несколько минут спустя, дверь в их дом отварилась и на пороге показались колеса. В инвалидной коляске сидел улыбчивый старичок, руку которого сжимала та самая женщина. Он смотрел на неё… с благодарностью. И я стал уверен. Уверен в том, что любовь – ни что иное, как благодарность. Эти люди любили друг друга ни смотря на обстоятельства, которые явно сложились почти так же паршиво, как у меня. Так почему они не заперлись в своем небольшом домике, возненавидев мир? Почему они улыбаются и пекут вишневые пироги?