Вот еще один дом из многих тех, в которых я жила. Ни один из них не был моим. Человек говорит «Мой дом». Этого ты не можешь делать, пока находишься в моем доме. Понимаешь? В моем доме так заведено! Хорошо. Ты сразу начинаешь искать собственный дом, чтобы говорить другим, что ты находишься на своей территории. Выходишь замуж и… Я в своем доме! Жила на всех этажах от подвала до крыши. На севере, на юге, еще раз на севере, на западе, на северо-западе. А родилась я у моря. Есть те, кто родились в воздухе, на земле, на поле, в телеге, запряженной буйволом, есть те, кого выбросили в помойку, и те, кто родился в Шотландии. Я — не из их числа.
Это мой брат. Он родился, и последовали ожидания. Только одно мне непонятно. Раз ты хочешь еще одного ребенка, значит, первый ребенок неудачный. Или тебе мало? А может быть, второй ребенок дает право выбора. Смотришь, какой получше, а другого забываешь в школе. С тех пор как родился мой брат, я постоянно следила за тем, чтобы меня нигде не забыли, потому что я злая. Я знаю, что плохая, но не могу вернуться домой с завязанными глазами. Всегда предпочитала быть Гензелем и Греттель, чем Красной Шапочкой. И мой брат не теряется… Он неплохой.
А тут я совсем толстая. Всезнающая и всемогущая, с красным галстуком, в белой блузке и черной плиссированной юбке. На фотографии на вечные времена запечатлены прилежность, старание и очевидное желание выпятиться. Довольная физиономия, маленькие лицемерные глазки, длинный нос. Я лиса. Вишу на шведской стенке и реву. Не могу слезть. Вообще-то могу, но меня всегда снимает учитель по физкультуре, а это так приятно. Не умею лазать по канату. Все смеются надо мной. Пока они смеются, я первая в очереди в буфет и жую пончики с кремом. Когда смеющиеся слезут с каната и забросят мяч, перед прилавком буфета будет такая очередь, что и пончики закончатся, и сухих булок не останется.
Здесь я уже раздвоилась. Это заметно. Одна моя половинка медлительная, неловкая, все смеются над ней. А другая — ловкая, наблюдательная и изобретательная. Я иду по коридорам и бормочу себе под нос: «Смейтесь, смейтесь, дураки. Вы даже не представляете, на что я способна». Никто не представляет.
Классный час. Урок политического просвещения и образования. Хрущева сняли с поста, но никто не смог сказать об этом раньше меня. Нет. Дома мой брат всегда на первом месте, но здесь никто не может быть лучше меня. Один миг, и я уже поднимаю руку. Спокойно говорю о том, что Живкова сняли с поста. Логично. Кроме того, я присутствовала на всех политинформациях. И знаю: все, что происходит на Востоке, неизбежно случается и у нас. Обычно все повторяется точь-в-точь, даже в тот же самый день. Железная логика, но впервые слышу молчание. Я погружаюсь в тишину, как в болото. Учительница разговаривает с кем-то через окно. Потом в комнате раздается хохот, а потом оказывается, что я заблуждалась. Классная смотрит на меня по-особенному. Она вся покраснела. Я знаю, почему. И она тоже смеется, но только внутри себя. Дома меня спрашивают, как прошел день. Хорошо. Плохо. Просто отвратительно. В политике можно потеряться. Я больше не позволю себе заблуждаться.
Здесь закончилась часть ожиданий и я получаю приз. Теперь меня привлекает счастье, но хочу, чтобы оно было таким. Как в классических любовных романах. Можно ли представить себе, чего я хотела после окончания седьмого класса? Куклу. С моргающими глазами и говорящую «мама». Так я вошла в подростковый возраст — с куклой. Я чувствовала себя Алисой в Стране чудес, но вместо волшебства вокруг были сплошные запреты. Нельзя было все. Волнующее, возбуждающее, кружащее голову! Проецирующее и вызывающее. Вкушаешь от запретного плода и жуешь, пока слюна не станет кислой. Смотришь только, чтобы тебя не поймали. Прекрасное ощущение лакомства. Сигареты — вредны, спиртное — ни в коем случае, Джимми Хендрикс — строго противопоказан, Битлз — тоже. Береты — обязательны. Вот это уже почти я. До краев напичканная запретами. Длинные ноги, торчащие из-под короткой юбки, подчеркивающей большой размер стопы. Как татуировка на носу. Сжатые губы, недоверчивый, озлобленный взгляд. Это я. Уже недовольна. Чувствую разницу. У некоторых есть, у других — нет. Меня не научили хотеть. Я принимаю только то, что мне предложено…