Матвей распаковал Павла. Тело становилось влажным. Он поставил его и прислонил к окну. Это выглядело так, будто Павел наслаждался вечерним городом. Несколько капель воды отделились от штанины и слились в одну лужу.
Матвей подтолкнул Павла. Тот не двинулся с места. Пришлось приподнять его за ноги. Павел застрял в узкой оконной раме. Матвей толкнул его. Тело полетело вниз. Звук от удара о землю потонул в городском шуме.
В то же самое время большинство соседей смотрели телевизор и одновременно ужинали. Молча. Они слушали то, что говорят с экрана и ни о чем не задумывались, потому что приходилось жевать. Постоянное говорение усыпляет. Некоторые из них дремали. Никто не заметил падающего тела.
Матвей собрал простыни, завернул их в нейлон, потом в ковер и спустился вниз по лестнице. Этой ночью шел сильный дождь. Гремел гром, сверкала молния. Сегодня он спал в своей кровати. Ему ничего не снилось. Дождь вымыл труп. Все ушло в землю. Земля принимает все. У нее это хорошо получается.
Тело Павла упало на задний двор кооператива, запущенный и заросший бурьяном, покрытый плющом. Оно утонуло в листьях. Прямо напротив окна одного из подвалов. В этом подвале жила Уси. Жила — это громко сказано.
Уси второй день сидела на своем чемодане. Она странно себя чувствовала. Смотрела на предметы и не видела их. Не слышала звуков. Не чувствовала запахов. Ей это было не нужно. Будто кто-то украл ее мозг, разрезал его на двести сорок кусочков и не мог собрать обратно.
Когда тело Павла упало в заросли, Уси пыталась понять, кто она. Это занимало все ее внимание. Она пела: Ан — дан — Тина,
Сара, Катина, Сара, катики, тики…
Ан — Дан — Тина.
Маленькая пыльная деревушка. На обочине дороги — ромашки, трава, чертополох у заборов, красные цветы на грядках, с водостоков капает вода, стекает в деревянные бочки, окна с белыми занавесочками, жара, под грушей разведен огонь, листья на нижних ветках скукожились. Они пищат, потому что их сжигают заживо. С неба падают гусеницы. Попадают в огонь и лопаются. Плавятся и исчезают. Желтые цветки покачиваются на чрезмерно длинных стеблях. Котята играют в траве. Пытаются забраться по винограднику. Один падает. Пробует залезть снова. Рядом лежит кошка и наблюдает за ними из-под прикрытых век. Чья это кошка?
«Сара — Катина…
Кого зовут Катина? Катю… У Кати нет переднего зуба. Ее бабка отдала его ворону. Он даст ей железный. Когда? Варенье из маленьких зеленых груш с черенками. Вместо семечек — орешки. Катя ест орех, он хрустит. Сладкий сироп. Не надо пить воду. Она смоет вкус варенья. Кусочек хлеба с растительным маслом, посыпанный красным перцем.
Сара — катики — тики —…»
Уси встала с чемодана и упала. У нее затекли ноги. Попа онемела. Лицо не чесалось. Появилось что-то смутное. Может быть, мысль! Уси поползла на «четырех ногах». Вылезла в окно, наступила на тело Павла, пошла дальше по мокрому плющу, дошла до контейнера с мусором и схватилась за него. Выпрямилась и понюхала воздух. Она была голодной.
Такой ее застал Матвей. Заснувшей возле отходов с полиэтиленовым пакетом в руках.
Матвей закричал изо всех сил. Она походила на мертвую. Он тряс ее, она не реагировала. Только на третий раз она открыла глаза и попыталась рассмотреть, кто это ее беспокоит. Хотя так и не поняла, кто.
Бывает, что мозг иногда отказывается воспринимать действительность, потому что она непосильна для его восприятия.
Уси не поняла, что ее забирает «скорая помощь». Она не видела Лили. Не чувствовала ее руки, которая истерично вцепилась в нее.
Она пришла в себя в больнице только через три дня.
Ее мозг нашел решение. Теперь он мог заняться своими обычными делами.
Через неделю нашли тело Павла. Оно поступило так же, как все тела, — оно разложилось. Одна женщина пошла на задний двор поискать чулок и наступила на Павла, точнее на то, что осталось от Павла. Не смогли найти одну его ногу. Так странно и пугающе… не для всех. Только для трехногих собак, которые падают, когда писают.
А цыган-наркоман, который должен был убить мертвого Павла, хотел получить пятьдесят левов. Они были нужны ему не на жизнь, а на смерть. Они были всем, что этот цыган хотел в этой жизни.
Продолжение следует…
В жизни всегда следует продолжение.
