Впрочем, жалеть и удивляться потом было поздно, да она и не жалела, поскольку он был опытным мужчиной и всячески старался, сделать ее опытной женщиной. И она любила его, дважды в неделю ездила к нему домой, и какое-то время все шло прекрасно. «Какое-то время, какое-то время, мысленно передразнила она саму себя, — не надо лукавить, это продолжалось почти двенадцать лет!» Двенадцать лет она была любовницей человека, который годился ей в отцы, и, как минимум, десять из них ее раздирали мучительные сомнения — что она делает?! Молодость проходила, она становилась солидной дамой — доцент, преподаватель университета! — и все равно каждую неделю, как девчонка, ездила к своему стареющему любовнику. Что за глупость, чушь, непоправимые и невыносимые ошибки! Любовь? Нет, это довольно скоро обратилось в привычку. Так почему же и тогда, когда ей было еще только тридцать, она продолжала отвергать других мужчин и встречалась с Владимиром Николаевичем? А ведь с ней по-прежнему Пытались знакомиться на улицах, и у нее всегда был какой-то выбор…
Больше всего ей запомнилась встреча с одним полупьяным типом, выдававшим себя за писателя и фактически сумевшим предсказать ей будущее. Это произошло летним майским вечером, когда после очередной встречи с Владимиром Николаевичем, он проводил ее до троллейбусной остановки, поцеловал в щеку, и она поехала домой. Уже входя в салон, она заметила кудрявого голубоглазого мужчину в потертых джинсах и синей рубашке. Он сразу же вперил в нее нахальные полупьяные глаза. Ей никогда не нравились такие неотвязные ищущие взгляды, а потому она сделала вид, что ничего не замечает, отвернулась и погрузилась в воспоминания о прошедшем свидании.
Однако когда троллейбус доехал до метро и она вышла, то сразу почувствовала за своей спиной торопливые шаги. Прежде чем он успел поравнятся с ней, до нее донесся запах перегара, однако голос был на удивление вежлив.
— Извините за нескромное любопытство, но мне просто необходимо знать — это вы с отцом прощались или с любовником?
Такую бесцеремонность следовало пресечь в корне, и потому она надменно вскинула голову и как можно презрительнее произнесла:
— Какое вам дело и кто вы такой, чтобы задавать подобные вопросы?
Впрочем, он не смутился.
— Меня зовут Андрей, и я писатель, во всяком случае, пытаюсь им стать, поэтому меня интересуют неожиданные — сюжеты.
— И для этого вы пристаете к людям в пьяном виде на улице?
— Пристаю я и в трезвом виде, это не принципиально, но ваш случай заинтересовал меня особо…
— Чем же?
— Слишком большой разницей в возрасте. Кроме того, отец так не целует, так целует любовник.
— Ну, если вы все знаете, зачем же спрашивать?
Разговаривая, они уже спустились в метро и теперь стояли в центре зала.
— Мне тоже в эту же сторону, — добродушно заметил он, прищуривая красивые — в этом ему нельзя было отказать! — глаза. — И, чтобы вы не подумали, что я вас преследую, могу сразу сказать, что мне до «Тургеневской».
— Мне тоже, как это ни странно. Но я вам ничего не собираюсь рассказывать.
— Ну и зря.
И все же она рассказала, и рассказала не только потому, что он был недурен собой, умел обращаться с женщинами и, кроме того, был ее ровесником. Ее давно тянуло выговориться, поделиться сомнениями, которые стали ее посещать с утомительной регулярностью. И это оказалось проще всего сделать, вступив в диалог с незнакомым собеседником. Да и чем это грозило? — они вот-вот расстанутся, и он вновь растворится в толпе.
— Неужели вы не могли найти никого другого? — искренне удивился он, внимательно выслушав ее рассказ.
— Я в этом не нуждаюсь, — надменно заявила она. — Я люблю его, и он намного умнее, интереснее и деликатнее всех тех молодых людей, с которыми я была знакома.
— Но это плохо говорит о ваших знакомых, а не о молодых людях как таковых!
— Чуть?
Она произнесла это категоричным и пренебрежительным тоном, в котором слышалось непроизнесенное вслух обращение «юноша». Он явно почувствовал некоторую неловкость и примирительно произнес:
Очень жаль, но из вашей истории рассказа не сделаешь.
— Почему?
— Потому, что на эту тему уже есть замечательный рассказ Бунина — «Легкое дыхание». Однако вы уже третий раз говорите мне о своей любви и о том, как вы счастливы.