Маша Скворцова
Лекарство
На работе Марине было тяжело. Не складывались отношения в коллективе. Ей всегда было неуютно среди людей. Она вечно чувствовала себя чужой. Особенно трудно было налаживать отношения с сотрудницей, вместе с которой Марина работала в одном отделе, выполняя одни и те же функции, что позволяла Марине и её коллеге заменять друг друга.
Эта коллега почему-то сразу невзлюбила Марину. Как-то в разговоре намекнула ей, что в её резюме не все правда. Поскольку в нем были перечислены обязанности, которые Марина выполняла на предыдущем месте, она, с неохотой согласившись разъяснить непонятные Марине вопросы, сказала с кривой усмешкой:"Ну ты же это должна знать". Из-за ее высокомерия и манерности, постоянных придирок и критики при всем коллективе Марину стало раздражать в это кредитчице всё: её горделиво поднятая голова и усмешка; тон знатока, которым она судила обо всём на свете, не обязательно, как казалось Марине, имея обо всём понятие; её, в общем, привлекательная внешность, особенно монгольские скулы, становившиеся особенно широкими, когда она делала себе выпрямление волос перед каким-нибудь праздничным вечером, и её манера долго и протяжно, сидя за компьютером, шипеть себе под нос "с-с-с-с".
Она была обязательна и пунктуальна. Даже несимпатичного для себя человека, такого как Маринка, она подвезла на обед в кафе, с которым у организации был заключен договор на питание сотрудников. За обедом она поведала Марине не терпящим возражения тоном, что всегда была отличницей: в школе, которую закончила с золотой медалью, в институте, который закончила с красным дипломом, и вообще по жизни, в которой у неё в отличие от Марины всё было идеально, – любящий и обеспеченный муж, двое детей, мальчик и девочка, две квартиры, машина и престижная любимая работа. Говоря о последней, она намеренно подчёркнула своё отношение к ней в противовес высказанному как-то в сердцах Мариной: "Я люблю свою работу" с ударением на "люблю", как будто старалась сама себя убедить в том, что она не ошиблась с выбором профессии.
Когда ей нужен был чей-либо совет, сначала она категорично высказывала своё мнение, часто отличавшееся от мнения собеседника с точностью до наоборот, после чего было неловко предлагать что-то другое. Однажды, когда её ребенку из-за возникших в школе проблем посоветовали посещать психолога, а психолог предложил заняться с ним терапией цветом, она по непонятным причинам подошла именно к Марине и спросила, дескать, что Маринка должна думать по этому поводу, и после её ответа сказала, что считает подобного рода занятия "выцыганиванием денег" и вообще работа психолога – это вам не анализ кредитного портфеля, надо понимать.
Сильнее всего Марину раздражали в ней те качества, которые не нравились ей в самой себе: это хвастовство и заносчивость в моменты успеха и какая-то жалкая пристыженность в моменты неудач. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что последнее качество в ней с точки зрения Марины было гораздо менее противным, чем маринина жалость к себе, от которой зачастую хотелось забиться в нору и никого и ничего не видеть и не слышать.
Из-за всего этого Марина посещала занятия по групповой психотерапии, где собирались такие же неудачники как она. Они проходили в старом здании психо-неврологического диспансера по пятницам. На стенах с советскими деревянными дверями висели умиротворяющие картины с видами природы, так необходимой людям с душевной замученностью, в коридорах царил полумрак. В небольшом кабинете нашего доктора собирались больные со своими бедами и пытались найти выход из своего неповторимого несчастья. В комнате скапливались и сливались в невидимый клубок страхи, разочарования, воспоминания о прошлом, мечты и надежда на то, что можно что-то изменить. В этом маленьком мире было уютно и не одиноко, здесь можно было на несколько минут поверить, что можно изменить и себя, и мир вокруг.
Так продолжалось годы, пока однажды, видя безрезультатность марининых усилий в попытке стать умнее, увереннее и благороднее, ей был выписан волшебный рецепт. На обычном рецептурном бланке мелким шрифтом внизу, там где обычно указывается срок действия рецепта, было напечатано "навсегда". Наверное, ей просто повезло, а может быть, в тот день её настроение было таким же волшебным как и этот рецепт. День выдался морозный и ясный. Тонкие ветви деревьев украшали небо, и фасады старых пятиэтажек бледно-абрикосового цвета светились теплом в нежном зимнем небе.
На следующий день Марина решила приобрести лекарство, выписанное ей по этому рецепту. Это был очередной рабочий день, такой же, как и все предыдущие. Она ждала, когда наступит синий вечер и в сумерках зажгутся желтые окна, внутри которых кто-то будет пить горячий чай, а Марина поедет далеко-далеко на Ленинградское шоссе. Там, за "Портом"есть аптека, в которой можно приобрести то, что ей прописал доктор. Путь к ней, правда, не простой. Нужно выйти на Ленинградском шоссе за "Портом" и спуститься вниз по направлению к набережной, где кроме коз и редких прохожих – жителей частного сектора этого района, никто не ходит и не ездит, да и сама дорога похожа на катакомбы.