В конце главы рыцарь со своим оруженосцем подъезжают к постоялому двору «и, к радости Санчо, Дон Кихот принял его не как обыкновенно — за некий замок, а за самый настоящий постоялый двор».
ГЛАВА 25
На постоялый двор прибывает кукольник Педро, левый глаз и половина щеки которого заклеены пластырем из зеленой тафты. С ним путешествует обезьянка-прорицательница.
«— Сеньор! Это животное не дает ответов и ничего не сообщает касательно будущего, вот о прошлом ей кое-что известно и немного — о настоящем.
— Ей-же-ей, — воскликнул Санчо, — я ломаного гроша не дам за то, чтоб мне угадали мое прошлое! Потому кто же знает его лучше, чем я? И платить за то, чтобы мне сказали, что я и сам знаю, это глупее глупого. Но если уж тут знают и настоящее, то вот, пожалуйста, мои два реала, а теперь скажите, ваше высокообезьянство, что поделывает сейчас моя жена Тереса Панса и чем она занимается?
Маэсе Педро не пожелал взять денег и сказал:
— Я не желаю получать вознаграждение вперед, прежде должно его заработать.
Тут он дважды хлопнул себя правой рукой по левому плечу, вслед за тем обезьянка одним прыжком взобралась к нему, нагнулась к его уху и начала быстро-быстро щелкать зубами, а немного погодя другим таким же прыжком очутилась на земле, и тогда маэсе Педро с чрезвычайною поспешностью опустился перед Дон Кихотом на колени и, обнимая его ноги, заговорил:
— Я обнимаю ноги ваши так же точно, как обнял бы Геркулесовы столпы, о бесподобный восстановитель преданного забвению странствующего рыцарства! О рыцарь Дон Кихот Ламанчский, чьи заслуги выше всяких похвал, ободрение слабых, опора падающих, рука помощи павшим, оплот и утешение всех несчастных!
Дон Кихот остолбенел, Санчо пришел в изумление, <…> хозяин недоумевал — словом, речи раешника ошеломили всех, а он между тем продолжал:
— А ты, о добрый Санчо Панса, лучший оруженосец лучшего рыцаря в мире, возрадуйся, ибо добрая жена твоя Тереса в добром здравии, и в настоящее время она чешет лен, а чтобы у тебя не оставалось сомнений, я еще прибавлю, что слева от нее стоит кувшин с отбитым горлышком, и, чтоб веселей было работать, вина в нем отнюдь не на донышке».
В то время как Педро расставляет раек, Дон Кихот высказывает подозрение, что кукольник заключил союз с дьяволом.
ГЛАВА 26
Мальчик, помощник Педро, рассказывает о разыгрываемых куклами событиях.
«— Правдивая эта история, которую мы предлагаем вниманию ваших милостей, целиком взята из французских хроник и тех испанских романсов, которые передаются у нас из уст в уста, так что даже малые ребята знают их на память. В ней рассказывается о том, как сеньор дон Гайферос освободил супругу свою Мелисендру, которая находилась в плену у мавров в Испании, в городе Сансуэнье, — так в те времена называлась Сарагоса». <…>
От взора любопытных, которые обыкновенно все замечают, не укрылось, как Мелисендра спускалась с балкона и садилась на коня, о чем они и донесли королю Марсилию, и король велел сей же час бить тревогу. Глядите, как все это у них быстро: вот уже на всех мечетях ударили в колокола, и город дрожит от звона.
— Ну, уж это положим! — вмешался тут Дон Кихот. — Насчет колоколов маэсе Педро оплошал: у мавров не бывает колоколов, а есть литавры и нечто вроде наших гобоев, а чтобы в Сансуэнье звонили колокола — это явный и невообразимый вздор.
После таких слов маэсе Педро перестал звонить и сказал:
— Не придирайтесь, сеньор Дон Кихот, к мелочам и не требуйте совершенства, — все равно вы его нигде не найдете. Разве у нас сплошь да рядом не играют комедий, где всё — сплошная нелепость и бессмыслица? И, однако ж, успехом они пользуются чрезвычайным, и зрители в совершенном восторге им рукоплещут. Продолжай, мальчик, и никого не слушай, пусть в этом моем представлении окажется столько же несообразностей, сколько песчинок на дне морском, — у меня одна забота: набить кошелек».