Мое учение или воззрение может быть поэтому выражено в двух словах: природа и человек. С моей точки зрения, существо, предшествующее человеку, существо, являющееся причиной или основой человека, которому он обязан своим происхождением и существованием, есть и называется не бог - мистическое, неопределенное, многозначащее слово, а природа - слово и существо ясное, чувственное, недвусмысленное. Существо же, в котором природа делается личным, сознательным, разумным существом, есть и называется у меня человек. Бессознательное существо природы есть, с моей точки зрения, существо вечное, не имеющее происхождения, первое существо, но первое по времени, а не по рангу, физически, но не морально первое существо; сознательное, человеческое существо есть второе по времени своего возникновения, но по рангу первое существо. Это мое учение, поскольку оно имеет своим последним пунктом природу, апеллирует к ее истинности и, поскольку выдвигает ее против теологии и философии, представлено только что упомянутой работой, но в связи с положительным, историческим предметом:
естественной религией, ибо я развиваю все свои учения и мысли не в голубом тумане абстракции, а на твердой почве исторических, действительных, от моего мышления независимых предметов и явлений, - так, например, мой взгляд на природу или учение о природе на основе естественной религии.
Я дал, впрочем, в этой работе не только изложение сущности естественной религии, но в то же время и краткий очерк всего хода развития религии, начиная с ее первых зачатков и вплоть до ее завершения в идеалистической религии христианства. Поэтому она заключает в себе не что другое, как сжатую духовную, или философскую, историю религии человечества. Я подчеркиваю эпитет:
духовную, ибо дать настоящую, форменную историю религии, такую историю, где бы различные религии были одна за другой перечислены и пересчитаны, обыкновенно к тому же еще и иерархически распределены по очень произвольным отличительным признакам, - повторяю, дать такое историческое описание не входило в мои цели. За исключением большого подразделения на религию естественную и духовную, или человеческую, я гораздо больше интересовался тем, что в религиях есть одинакового, тождественного, общего, чем их - часто такими мелкими и произвольными - отличиями. Вообще в этой работе моя задача состояла исключительно в том, чтобы уловить сущность религии, а историю ее лишь постольку, поскольку без нее нельзя понять религии. И даже сущность религии я прослеживал в этом сочинении, как и вообще в моих работах, совсем не из одних теоретических или спекулятивных соображений, но также в значительной мере из соображений практических. Как прежде так и теперь я интересуюсь религией, главным образом лишь в той мере, в какой она является - хотя бы в воображении - основой человеческой жизни, основой морали и политики.
Для меня, как прежде, так и теперь, важнее всего осветить темную сущность религии факелом разума, дабы человек мог перестать, наконец, быть добычей, игрушкой всех тех человеконенавистнических сил, которые испокон века, еще и до сих пор пользуются тьмой религии для угнетения людей. Моя цель была доказать, что силы, пред которыми человек склоняется в религии и которых он боится, которым он решается даже приносить кровавые человеческие жертвы, чтобы расположить их к себе, что эти силы - не что иное, как создание его собственного, несвободного, боязливого духа и невежественного, необразованного ума, доказать, что существо, которое человек противопоставляет себе в религии и теологии, как совершенно другое, от него отличное, есть его собственное существо, дабы человек, так как он ведь помимо своего сознания постоянно дает господствовать над собою и определять себя своему собственному существу, впредь сознательно сделал бы свое собственное, человеческое существо законом и определяющей основой, целью и масштабом своей морали и политики. И так и будет, и так и должно случиться. Если до сих пор непознанная религия, религиозная тьма была верховным принципом политики и морали, то отныне или, по крайней мере, когда-нибудь в будущем определять судьбу людей будет религия познанная, растворенная в людях.
Именно эта цель - познание религии для содействия человеческой свободе, самодеятельности, любви и счастью - определила также размер моей исторической трактовки в религии. Все, что для этой цели было безразлично, я оставлял в стороне. Исторические описания различных религий и народных мифологий без познания религии можно встретить в бесчисленных книгах. Но так же, как я писал, так же я буду и читать лекции. Цель моих сочинений, как и моих лекций, это превратить людей из теологов в антропологов, из теофилов в филантропов, из кандидатов потустороннего мира - в студентов мира здешнего, из религиозных и политических камердинеров небесной и земной монархии и аристократии - в свободных и исполненных самосознания граждан земли. Моя цель поэтому меньше всего отрицательная, отрицающая, она положительная, да и отрицаю я только для того, чтобы затем утверждать;
я отрицаю лишь фантастическое, призрачное существо теологии и религии, чтобы утвердить действительное существо человека. Ни с одним словом не творили столько злоупотреблений в новейшее время, как со словом отрицательный. Если я в сфере познания, науки что-нибудь отрицаю, то для этого я должен привести основания. Основания же учат, проливают свет, дают мне познания; каждое научное отрицание есть положительный духовный акт. Конечно, вывод из моего учения тот, что бога нет, то есть нет абстрактного, нечувственного существа, отличного от природы и людей и вершащего судьбы мира и человечества по своему собственному благоусмотрению; но это отрицание есть лишь вывод из познания существа бога, из познания, что это существо выражает не что иное, как, с одной стороны, существо природы, а с другой существо человека. Правда, это учение можно назвать атеизмом, ибо ведь все на свете, говорят, должно носить свою кличку, но не следует при этом забывать, что этим именем еще ничего не сказано, как не сказано и противоположным именем теизма. Теос, бог есть голое имя, выражающее все возможное, и содержание его бывает столь же различно, как различны времена и люди; поэтому все дело в том, что кто понимает под именем бога. Так, например, в восемнадцатом веке христианское правоверие замыкало значение этого слова в такие педантически узкие границы, что даже Платон слыл атеистом, ибо он не учил о сотворении мира из ничего и, стало быть, недостаточно отделял творца от его творений. Так и Спиноза в семнадцатом и восемнадцатом веках почти единогласно объявлен атеистом, так что, если память мне не изменяет, в одном латинском словаре восемнадцатого века атеист переводится даже словами assecia Spinozae (последователь Спинозы); однако девятнадцатый век вычеркнул Спинозу из рядов атеистов. Так меняются времена, а с ними вместе и боги людей. Как мало сказано словами: "есть бог", или "я верую в бога", так же мало сказано и словами: "бога нет", или "я не верую в бога". Все дело в том, каковы содержание, основа, дух теизма и каковы содержание, основа, дух атеизма. Я перехожу, однако, к самому предмету, то есть, к моему сочинению о "Сущности религии", которое я положил в основу этих лекций.