Какая же истина следует из этой существенной разницы? Мне кажется, она имеет немаловажное значение для наших душ. Мы все в той или иной мере склонны думать, как иудеи. На это всегда были и есть естественные причины. Я не имею в виду только силу сатаны в постоянном её стремлении исказить свидетельство Бога, какой бы она ни была в любой отдельно взятый момент. Но существует весьма важная разница между отношениями Бога с иудеями и с христианами; в своих отношениях с Израилем Он больше воздействует на эмоции и рассудок, а также на врождённое чувство совести, в то время как его отношения с христианами построены на полном открытии им божественной воли и своей милости и предполагают такую веру, которая соответствует его воле и любви. Возьмём, к примеру, закон. Любой истинно совестливый человек осознает, каковы его разумные требования и справедливые решения. Совесть может сделать вывод относительно этого и почувствовать всю правоту закона. Конечно, если кто-либо судит о разумности требований закона, то он имеет в виду не просто чувственное восприятие его, но то, что совесть признает закон отвечающим намерениям Бога и человека.
Но христианин имеет совершенно иные, более высокие критерии, согласно которым все зависит от искренности восприятия того, что выше естества, и там, где плоть осмеливается навязывать своё мнение, она неизменно ошибается в своих выводах. Короче говоря, христианин никогда не может сделать правильный вывод, если не будет исходить из того, что есть Бог и как Он открыл себя в своём Слове, но будет полагаться только на ощущение своего сознания или на то, что только кажется ему справедливым. И это является неизменной истиной, и поэтому только когда человек лишь пробуждён, он склонён впадать в законничество. Для того, чтобы был результат, совесть приводится в действие под влиянием на неё Духа Бога, который проливает свет на Слово и воздействует на душу человека, несомненно, являя за всем этим милосердие, но вместе с тем открывая грех, скрывающийся внутри. В подобном положении всегда существует опасность не понять, что мы значим для Бога; и все мы знаем, какими душевными страданиями это может обернуться и как превосходно евангелие успокаивает все подобные волнения; и давая возможность совести проявить себя полностью, оно предоставляет свободу душе, в полной мере открывая милосердие Бога во Христе. В результате этого эффект, достигнутый через божественную истину, в совершенном свете милосердия, несравненно проще; и по этой причине все присущее человеку (что в человеке или исходит от человека) через свет христианства отвергается как совершенно греховное. Фактически распятие даёт нам право объявить себя мёртвыми пред Богом; вне сомнения, смерть решает все. Итак, я не верю, что даже в отношениях Бога с Израилем скоро появится нечто подобное таким прочным связям, и, конечно, такого не было в прошлом. Мы можем видеть это в псалмах и в рассказах о святых Бога, делая надлежащие допущения там, где символически передаются более великие вещи.
Говоря об этом, мы можем привести в пример отличие двух известных персонажей в самой первой книге Писания. Рассмотрим веру и образ действия Авраама в сравнении с Иаковом. Среди людей Авраам поступает по вере. Иакова же необходимо было сдерживать: его душу нужно было постоянно направлять, чтобы он мог усвоить то, чего Аврааму не было нужды прививать подобным образом, потому что его мысли были заняты Богом и он понимал его слово; при этом не требовалось давать причиняющий ему боль и унижение, но вместе с тем полезный урок, чтобы он понял, кем не смог быть для Бога. По-видимому, это различие можно уподобить тому, что представляет собой жертвоприношение из двух козлов и очищение иудеев в сравнении с тем, что олицетворяет один единственный телец - великое дело Господа Иисуса Христа во всей его полноте во имя христиан и собрания. Конечно, слово “собрание” здесь используется лишь в обобщающем смысле; ибо оно полностью допускает, что все символы не способны открыть эту тайну. Отдельные символы, несомненно, связаны с этой тайной, но ни один из символов не раскрывает эту тайну полностью.