Следовательно, эта глава имеет огромное и всестороннее значение; и то, что могло бы показаться неверным в её отдельных отрывках, является вполне объяснимым, если мы догадаемся оставить место для различных устроений Бога. На первый взгляд это влечёт за собой часто возникающие проблемы. Самый очевидный смысл редко бывает истинным; но когда истина однажды открывается, то она благодаря своей силе убеждения, простоте и гармонии с другой истиной захватывает душу и совесть человека.
За этим следуют некоторые сведения об остальных главах книги, в основе которых лежит искупление.
Левит 17
Итак, в следующей главе 17 мы узнаем об очень важном и серьёзном повелении, высказанном в первую очередь Моисею, но фактически обращённом ко всем сынам Израиля: “Объяви Аарону и сынам его и всем сынам Израилевым, и скажи им: вот что повелевает Господь”. Ревностно заботился Бог о крови. И причина этого объясняется: “Потому что душа тела в крови, и Я назначил её вам для жертвенника, чтобы очищать души ваши, ибо кровь сия душу очищает”. {Стих 11 утверждает общий принцип. По-видимому, дословный перевод звучит так: “Ибо жизнь [душа] заключена в крови; и Я назначил её вам для жертвенника, чтобы искупать души ваши, ибо кровь сия искупает жизнь [душу]”. Кровь имела в этом образе силу искупления, что выражалось в жизни или душе, отданной Богу взамен жертвователя, и это делалось, конечно, юридически, а не просто в духовном смысле.} Ясно, что это является великой истиной, которая лежит в основе всех обрядов, совершенных в день искупления. Это требование было очень древним и своими корнями уходило во времена Ноя, когда человек впервые начал добывать себе пищу убивая животных, и теперь оно было связано с повседневной жизнью человека. Каким бы благословенным ни было дело Господа Иисуса Христа для Бога и небес, с каким бы удовлетворением, покоем и радостью ни взирали мы через призму этого на вечные надежды, мы лишим себя многого, если отделим это от нашей повседневной жизни и принятых обязанностей. Несомненно, это приводит к тому, что мы предстаём перед лицом Бога. Из того, что мы вскоре могли бы достигнуть, нет ничего, что в определённом смысле по своей духовной силе превосходило бы достигнутое нами теперь через веру; но одновременно мы должны помнить и другое, то есть тот способ, которым это взаимодействует и пытается взаимодействовать со всем, изо дня в день проходящим через нас. Это нельзя отделять от повседневных событий и людей. Возьмём, например, самое обыкновенное, касающееся нашей повседневной пищи и одежды. Следует ли нам устранять Христа во всяком деле в нашей личной жизни или в какой-либо земной обязанности? Будьте уверены, что делить все с ним - наша радость и привилегия. Я убеждён: что бы мы ни делали, мы должны ставить себе в пример то замечательное дело, объясняющее каждое благословение, которое Бог даёт нам и поныне.
Именно поэтому Бог тогда запретил убивать любое животное, необходимое для пропитания народа, без свидетеля заклания, который мог бы дать самое серьёзное доказательство этого в великий день искупления. Но и этого было недостаточно. Каждый день и потребности каждого дня должны были свидетельствовать о той же божественной истине, передавать то же исповедание человека. По этой самой причине, как мне кажется, мы узнаем о воспрещении есть кровь вслед за описанием дня искупления, но никак не до него. Так сказать, мы познаем истину в её глубочайшей и высочайшей форме, прежде чем сможем оценить её в полной мере и применить в повседневной жизни. Пролитие крови является свидетельством греха в этом мире. В первоначальном состоянии подобное не дозволялось. До того, как грех вошёл в этот мир, о крови не могло быть и речи. Как только грех распространился среди людей, мы узнаем о лишении жизни, о жертвоприношениях; но человеку не разрешалось прикасаться к крови, даже к крови животных, которых можно было есть. Ведь кровь приносилась в жертву Богу и была запретной для человека на любом основании природы или закона.
И это удивительным образом отличается от того положения, в которое поставило верующего искупительное дело Христа, ибо теперь (как бы ужасно ни звучало это для иудея) “если не будете есть плоти Сына Человеческого и пить крови Его, то не будете иметь в себе жизни”. Несомненно, одно из этих правил являлось буквальным запретом, а другое - великой духовной истиной. В то же время Господь мог избрать какую-то другую форму выражения той истины, если бы в самом символе особо не подчёркивалось то, что было наиболее отвратительным для духа иудеев, подчиняющихся закону Моисея. Изменение было настолько полным, что теперь Он требует того, что прежде явилось бы величайшим грехом. Если кто-то не будет есть плоти и пить крови Сына человека, то не будет иметь жизни. Символ его смерти означает для нас жизнь и является совершенно необходимым. Чтобы иметь в себе жизнь, человек должен был пить то, что безусловно принадлежало только Богу, и пить это являлось грехом. Теперь же Христос все изменил для нас. Саму кровь, пить которую или даже касаться которой считалось тяжким преступлением, теперь мы должны пить. Поэтому постоянным подтверждением дела Христа, которое созерцают христиане, как нам известно, являются хлеб преломления и вино, вкушаемые в вечерю Господа. Это символическое действие периодически повторяется. Мы едим его плоть и пьём его кровь.