Затем, правда, беглый взгляд брошен на жатву, предшествующую новому повороту событий. Об этом говорится особым и таинственным образом. “Когда будете жать жатву на земле вашей, не дожинай до края поля твоего, когда жнёшь, и оставшегося от жатвы твоей не подбирай; бедному и пришельцу оставь это. Я Господь, Бог ваш”. Все это сказано, как мне кажется, с умышленной и сравнительной неопределённостью. В конце века будет дано особое свидетельство Бога. Небесный народ будет взят в житницу, но кое-кто из тех, кто поистине принадлежит Ему, останется в поле. Остатки жатвы, как здесь сказано, будут оставлены для бедных и пришельцев. Господь сохранит Своё свидетельство даже в самые мрачные времена, и сохранит его самым необходимым образом. Однако об этом говорится как бы мимоходом, поскольку это не касается вопросов собственно домостроительства Бога.
Повеление Бога очень выразительно изложено в новом вступлении в стихе 23: “И сказал Господь Моисею, говоря...” Здесь мы подходим к заключительной сцене, насколько эти праздники могли представить её. “...Скажи сынам Израилевым: в седьмой месяц, в первый (день) месяца да будет у вас покой, праздник труб, священное собрание”. Ясно, что это - новое свидетельство, громкий призыв, звуки, до сих пор неслыханные. Речь идёт уже не о снопе, вознесённом пред Богом, но внимание людей привлекается самым удивительным образом. Теперь открыто начинаются отношения Бога с людьми на земле. Хотя Иисус и принял человеческую ответственность, Бог отлично знал, что попытка предложить царство в его личности как Мессии обречена на провал по причине человеческого неверия; и ничто более ясно, чем эти символы, не доказывает того, как хорошо все это было известно заранее. Человек никогда не сможет удивить Бога; со стороны Бога не было никаких размышлений по этому поводу. Все было известно и решено заранее, в то время как человек обнаруживает свою суть. Какой же свет прольётся на Израиль, когда глаза израильтян откроются в грядущем дне! Как изумлённо они будут бить себя в грудь и печалиться о том, что были слепы в своём неверии! Бог подействует на их совесть и сознание; и они, наконец, покорятся милости своего славного Господа. И действительно, они будут страдать, но это не будет бесплодным страданием; это будет святой, благодатной скорбью, и не без чувства стыда с их стороны за себя, но тем не менее они искренне насладятся милостью Бога, явленной их душам. И в седьмой месяц, в первый день месяца у них будет праздник труб. Никакой тяжёлой работы они не должны исполнять, но должны будут приносить жертву Господу. А затем сказано: “В девятый ( день) седьмого месяца сего, день очищения...”- тот самый день, о котором нам уже говорилось во всем его исключительном величии и славе как по отношению к нам, так и по отношению к Израилю (гл. 16). Но здесь о нем говорится единственно в связи с земным народом. Ибо теперь приходит время для человека, иудея, признать свои грехи пред Богом, и поэтому здесь сказано: “В день очищения, да будет у вас священное собрание; смиряйте души ваши и приносите жертву Господу... а всякая душа, которая не смирит себя в этот день...”
Таким образом, мы видим здесь две великие истины. Это день, когда Бог приведёт свой народ к поистине божественному пониманию дела искупления их грехов - смерти Христа; но по этой причине с этим связаны две вещи: они осуждают себя, заняв положение грешников в тот самый день, который стал свидетельством прощения всех их грехов навсегда. Ощущение милости в искуплении, которое избавляет нас от наших грехов, является самым лучшим, самым достоверным и надёжным средством, позволяющим нам по-настоящему почувствовать наши грехи. Если бы это было не так, то это стало бы отвратительным оскорблением милости нашего Бога и искупительного дела Христа. Это было сделано не для того, чтобы мы слегка осудили грех, а для того, чтобы мы смогли увидеть и возненавидеть грех, как сам Бог (конечно, не так, как Он с присущей ему глубиной святости, но по мере наших возможностей и на той же основе). И мы можем сделать это, поскольку Христос принял на себя все последствия греха и снял его с нас, подвергнув вечному осуждению.
Но имеется и нечто другое помимо этого духовного самоосуждения, что является непосредственным действием Духа Бога в каждом, к кому, поистине, имеет отношение искупительное дело Христа. “И если какая душа будет делать какое-нибудь дело в день сей, Я истреблю ту душу из народа её”. Этого было достаточно, и всякую работу следовало отложить на другие дни, но в этот день нельзя было исполнять никакой работы. Человек не должен был принимать никакого участия в этом деле. Никто, кроме Спасителя, не мог свершить этого дела, и Он совершил его, пострадав за нас. “Никакого дела не делайте в день сей; ибо это день очищения, дабы очистить вас пред лицем Господа, Бога вашего; а всякая душа, которая не смирит себя в этот день, истребится из народа своего”. Душа, уповавшая на милость Бога без всякого осуждения по причине своих грехов пред Богом, относится к нему легкомысленно и ещё не научилась ненавидеть свою несвятость, она ещё находится в противоречии с сущностью Бога. И опять-таки человек, который позволяет себе работать в этот день, проявляет самонадеянность тем, что ставит себя, так сказать, на одну ступень с Христом и самим Богом; ибо то дело, которое единственно может явиться основанием для очищения, должно быть исполнено перед лицом Бога тем единственным, кто ближе всех к Богу.