Далее следует ещё более могучее доказательство его славы: “Также, когда вводит Первородного во вселенную, говорит: и да поклонятся Ему все ангелы Божии”. Итак, поскольку ни одному ангелу не дано приблизиться к славе Господа Иисуса, сам Бог повелел, чтобы все ангелы поклонялись ему. “Об ангелах сказано: Ты творишь Ангелами Своими духов и служителями Своими пламенеющий огонь”. Они всего лишь слуги, какими бы ни были их сила, назначение или сфера. Они могут иметь неповторимое положение слуги и духовную природу, совершенно угодную Господу, но они всего лишь слуги. Они не владычествуют никогда. “А о Сыне: престол Твой, Боже, в век века; жезл царствия Твоего - жезл правоты. Ты возлюбил правду и возненавидел беззаконие, Поэтому помазал Тебя, Боже, Бог Твой елеем радости более соучастников Твоих”. Не сказано ни одного слова о его сотоварищах до тех пор, пока сам Бог не обратился к нему как к Богу. Ангелы поклонялись ему, теперь Бог приветствует его как Бога, ибо таковым Он и был, и Он не счёл хищением быть равным Богу, единым с Отцом.
И это далеко не все. Цепочка евангельского свидетельства продолжается и подтверждается другой, ещё более чудесной ссылкой. Слово “Бог” может быть использовано во вторичном смысле. Элохим имеет своих наместников, которые поэтому называются богами. В Писании так называют правителей и царей. Они так и называются, как Бог повелел иудеям. Слово Бога пришло и облекло их властью над всем земным, поскольку это касалось лишь юридических вопросов. Однако они в собственной сфере представляли власть Бога и назывались богами, хотя, очевидно, во вторичном смысле. Но есть и другое имя, которое никогда не употребляется в каком-либо другом смысле, кроме высшего. Ужасное и непроизносимое имя - “Сущий”. Называли ли тогда Мессию Сущим? Конечно, его называли так. И при каких обстоятельствах? В его глубочайшем уничижении. Я сейчас говорю не о том, что Бог оставил Христа (именно с этой точки зрения Он обычно рассматривается), хотя, по сути, я имею в виду то же самое время.
Мы, верующие, все хорошо понимаем этот торжественный суд над нашими грехами со стороны Бога, когда Иисус совершил дело искупления на кресте. Но на кресте свершилось нечто гораздо большее, и не это является темой псалма 102, а, скорее, то, что Мессия был полностью предан поношению человека и этого народа. Тем не менее оно всецело было принято от руки Сущего, ибо таковым было его совершенство в этом. Сущий возвысил его, и Сущий низвёл его. Если бы здесь имелось в виду искупление как таковое, как в Пс. 22, то разве не говорилось бы сначала о том, что Он был умалён, а потом возвышен? Вот таким образом мы, христиане, естественно, рассуждаем о Христе, поскольку это ближе всего к потребностям грешника и Божьему дару благодати. Но здесь Сущий возвысил его, и Сущий низвёл его, что, очевидно, относится к его положению как Мессии, но не к положению страдающего и впоследствии восславленного Христа, главы собрания. Как истинный Мессия, Он был вознесён Cущим на земле, и на земле же Он был умалён Сущим. Несомненно, орудием этого был человек. Мир, сотворённый им, не познал его. Народ отверг его и не пожелал его принять. Неверные иудеи возненавидели его - чем больше они познавали его, тем меньше терпели. Благость, любовь, слава его лица лишь вызывали смертельную ненависть людей и особенно Израиля, ибо они были хуже римлян. Ибо сам Он пришёл пострадать и умереть от злых рук, хотя это и было во исполнение воли и замысла Бога Отца. Он вполне понимал, что все человеческие или сатанинские силы без соизволения Сущего не действовали бы ни одного мгновения. Поэтому все это принимается от руки Сущего смиренно, но не с меньшей мукой - меньшее или что-либо иное не было бы совершенством. Глубокому ощущению и выражению крайнего уничижения Мессии, таким образом принятого от Сущего, Он противопоставляет своё состояние опустошённости, отчаяния и унижения. Он сравнивает его с двумя вещами. Во-первых, Он без колебаний предвидит свершение всех обетований для Израиля и Сиона, если Он, Мессия, согласится быть преданным всевозможному поруганию. И ещё Он сравнивает самого себя с высшей и основополагающей истиной вечности самого Сущего. Какой же ответ был дан с небес святому страдальцу? Сущий с небес отвечает Сущему на земле. Он признает, что поверженный Мессия есть Сущий - неизменный в отношениях со своими.
Нужны ли после этого дальнейшие доказательства? Нельзя требовать или представить себе чего-либо более окончательного, насколько это касается его божественной славы. И все, что апостол считает необходимым процитировать после этого, является связующим звеном его настоящего положения на престоле Сущего в небесах со всеми этими возрастающими свидетельствами его божественной славы, начиная с того, что Он был Сын, родившийся в мире в определённое время, затем в связи с его явным родством с Богом по потомственной линии Давида - а не Соломона, как обычно говорят, но как Христа, подлинного и изначального, - затем в связи с поклонением ангелов Бога; затем в связи с тем, что Он был призван как Бог самим Богом, и, наконец, как Сущий. Все это завершается цитатой из псалма 110, 1, в котором говорится, что Бог повелел ему сидеть, как человеку, справа от его на высоте, пока не наступит час суда над его врагами. Это один из самых интересных псалмов во всем их собрании, и он имеет глубочайшее значение как подготовительная ступень к тому, что ныне явлено христианам (что, однако, здесь скрыто), и к тому, что будет сказано о будущем Израиля. Таким образом, это что-то вроде моста между старым и новым, и этот псалом гораздо чаще цитируется в Новом Завете, чем какое-либо другое писание Ветхого Завета. “Посему [что следовало бы сказать в заключение, хотя это начало следующей (2) главы] мы должны быть особенно внимательны к слышанному, чтобы не отпасть. Ибо, если через ангелов возвещённое слово [он все ещё подытоживает вопрос] было твёрдо, и всякое преступление и непослушание получало праведное воздаяние, то как мы избежим, вознерадев о толиком спасении, которое, быв сначала проповедано Господом, в нас утвердилось слышавшими от Него..?” Поразительно, как апостол может поставить себя на место тех, кто просто имел эту весть, подобно другим евреям, в отличие от тех, кто лично слышал его: столь совершенно он писал, и не как апостол язычников, возвеличивающий свои полномочия, но как соплеменник Израиля, к которому обращались те, кто был близок Мессии на земле. Это было проповедано “в нас”, как говорит он, ставя себя наряду со своим народом, вместо того, чтобы поведать свои небесные откровения как человек, избранный из этого народа и язычников, к кому он и был послан. Он рассматривает то, что было подобающим для них свидетельством, а не то, для чего он был отделён чрезвычайным образом. Он старается разобраться с ними на их же основаниях, конечно, не принося в жертву компромиссу свои собственные. Он не упускает свидетельства, обращённого к евреям как таковым: “При засвидетельствовании от Бога знамениями и чудесами, и различными силами, и раздаянием Духа Святаго по Его воле”.