Но теперь вернёмся от этого к возобновлённому привычному ходу рассуждений апостола. “Почему и первый завет был утверждён не без крови. Ибо Моисей, произнеся все заповеди по закону перед всем народом, взял кровь тельцов и козлов с водою и шерстью червлёною и иссопом, и окропил как самую книгу, так и весь народ, говоря: это кровь завета, который заповедал вам Бог. Также окропил кровью и скинию и все сосуды Богослужебные. Да и все почти по закону очищается кровью и без пролития крови не бывает прощения. Итак образы небесного должны были очищаться сими, самое же небесное лучшими сих жертвами. Ибо Христос вошёл не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие”.
Вот мы уже отчётливо сформулировали общее учение главы: Христос пострадал лишь однажды и был принесён в жертву лишь однажды; а жертвоприношение неотделимо от страдания. Если его необходимо приносить в жертву часто, то Он также должен часто страдать. Истина же, напротив, состоит в том, что существовало лишь одно приношение и одно страдание Христа - однажды и навеки, во свидетельство совершенства, в котором Он предстал в святилище Бога, чтобы предстать за нас. Итак, мы видим, что в конце всех духовных испытаний первого человека (проявляющихся в Израиле) мы приходим к весьма важному положению как относительно промысла Бога, так и в рассуждениях апостола. До этого момента человек был объектом этого промысла; разумеется, это было простое и, конечно, правильное испытание. Время от времени человек испытывался всеми способами. Бог прекрасно знал и даже возвещал от начала, что будет в конце. Он доводил до всякого сознания то, что все, порученное им в его различных сношениях с человеком, был грех. Затем произошла совершенная перемена. Бог взялся за дело сам, действуя ввиду грехов человека; но в Иисусе, в том самом Мессии, которого евреи ожидали, Он уничтожил грех, принеся себя в жертву, и совершил это великое деяние, как весьма подобает благости Бога, ибо она одна снисходит достаточно низко, чтобы достичь самого порочного из людей и все же наделить его спасением, которое лишь ещё более смиряет человека и возвеличивает Бога. Ибо теперь Бог выступил, так сказать, облечённый своей властью и благодатью и в лице Христа на кресте уничтожил грех - уничтожил его перед своим лицом, полностью освободив от него верующих в отношении судного дня.
Худший грех человека имел своё высшее выражение в смерти Христа, не знавшего греха; но той самой смертью Он уничтожил грех. Поэтому Христос вошёл в небо и придёт снова не для очищения грехов. Он будет судить людей, отвергших его и согрешивших, когда явится для спасения своего народа. “И как человекам положено однажды умереть, а потом суд, так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение”.
Совершенно истинно то, что если мы размышляем о Христе, который был на земле абсолютно безгрешен, то понимаем, что тот, кто сам не совершил никакого греха за всю свою жизнь, должен был пострадать за грех на кресте, когда Бог сделал его жертвой за грех ради нас. По крайней мере, искупление было столь же реальным, как и наш грех; и здесь действовал сам Бог, возложив на Христа грех и превратив его, великого заступника, в жертву за грех пред собой, чтобы Он мог быть одним ударом уничтожен перед его лицом. Он сделал это и покончил с этим. Соответственно, теперь, благодаря его смерти, разорвавшей завесу, Бог и человек стоят лицом к лицу. Каково же тогда действительное состояние человека? “И как человекам положено однажды умереть [плата за грех, хотя это и не все], а потом суд [или полная расплата за грех], так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих [Он уже совершил это], во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение”. Ему больше не придётся иметь дело с грехом. Он столь совершенно уничтожил его для верующих в него, что когда Он придёт во второй раз, то речь пойдёт не о суде, насколько это касается их; даже телесно они очистятся от последних остатков или последствий греха. Воистину, здесь говорится лишь о теле. Что касается души, то Христос не мог вознестись на небеса, пока грех не был уничтожен пред Богом. Там Христос ничего не делает, чтобы снять грехи; и когда Он придёт во второй раз, но не коснётся греха, потому что это уже совершенное дело. Сам Христос ничего не мог бы добавить к совершенству жертвы, которой Он уничтожил грех. Соответственно, когда Он во второй раз придёт к ожидающим его, то лишь для того, чтобы даровать всем им вечные плоды этого великого спасения.