Далее следует Филадельфия. “И ангелу Филадельфийской церкви напиши: так говорит Святый, Истинный, имеющий ключ Давидов, Который отворяет - и никто не затворит”. Каждое слово в представлении Христом самого себя отличается от его описания, данного в 1-ой главе. Это говорит об ином характере рассматриваемой нами главы - в частности, той её части, которая сейчас перед нами. В обращении к ангелу сардийского собрания, хотя и созвучном с посланием к собранию в Ефесе, тоже очевидна разница их характеров. Хотя они до некоторой степени аналогичны, в обращении к Сардису есть нечто новое, а именно способ представления в нем Господа. Такая характеристика, как обладание семью духами Бога, существенно отличается от картины, представленной в послании Ефесу, равно как и от предыдущих описаний Господа Иисуса. В обращении к Сардису отражено новое состояние. Но теперь, подойдя к рассмотрению Филадельфии, мы видим гораздо больше свидетельств тому, что все переменилось. “Так говорит Святый, Истинный”. В 1-ой главе Господь описывается совсем не так, как здесь, как “имеющий ключ Давидов”. То, что сказано о Господе во второй главе, является повторением того, что представлено в видении Иоанна, только что нами рассмотренного. Единственное исключение составляет Фиатира, при описании которой, как уже отмечалось, Он упоминается как Сын Бога. Фиатира носила сугубо переходный характер. Она знаменует собой начало перемены в состоянии собрания. Эта перемена заключается в установлении ответственности собрания, которое, хотя и не обладает истинной силой из-за того, что является священнической организацией, творящей страшные дела перед очами Господа, всё-таки имеет остаток, дорогой его сердцу. Но и из этого состояния собрание уже начинает выходить, и это обусловлено пришествием Господа. Как можно заметить, о его пришествии не говорится ни в одном из первых трёх посланий. Но в послании к Фиатире оно уже упоминается потому, что его необходимость была вызвана состоянием собрания. Мы не видим пришествия ни к Ефесу, ни к Смирне, ни к Пергаму - о нем лишь отдалённо напоминают угрозы предстоящего суда. В обращениях же к Фиатире, Сардису и Филадельфии о пришествии говорится открыто. В послании филадельфийскому собранию, однако, Господь с особой выразительностью представлен и как личность, и как тот, который окружён нравственной славой. Теперь Он - сам Христос, увидеть которого в его новом прекрасном качестве помогла вера. На такое видение Христа не повлияли явления славы, имевшие место ранее. Сейчас Он предстал в своей истинной сущности - “Святый, Истинный”. И, более того, мы увидели Христа в свете величия его славы. Вера указывает нам, что благословенный, святой и истинный - это тот же, кто имеет ключ Давида. Перед нами ветхозаветное пророчество истины домостроения: Он “отворяет - и никто не затворит”. В свои права вступила прекрасная свобода: свобода в служении, свобода для каждого, кто принадлежит Господу. “Я отворил перед тобою дверь, и никто не может затворить её”. Верующие Филадельфии, по всей видимости, не отмечены такими значительными деяниями, какие вершило сардийское собрание. Последнее делало великие дела, филадельфийское же собрание не совершало ничего подобного. Друзья мои, согласны ли мы быть незначительными? не иметь веса в обществе? Не обладать ничем, что могло бы удивить и восхитить людей? Я хорошо себе представляю весь диапазон сомнительных ценностей, привлекающих внимание мира. Однако эти ценности не интересны для Филадельфии, которая сформировалась после отвержения Христа. Все мы знаем, как мало с ним считались на земле. Так же дело обстояло и с филадельфийским собранием. Но разве оно не имело ценности в его глазах? “Ты ...сохранил слово Моё, и не отрёкся имени Моего”. Как Иисус был отмечен тем, что ценил и любил Слово Бога (будучи единственным, кто мог истинно говорить сатане, как и самому себе: “Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих”), так и Филадельфия отличается такой же живой верой. Кому-то может показаться, что не такое уж великое дело - не отречься от имени Христа; но для Господа нет ничего драгоценнее этого. В обращении к пергамскому собранию говорилось о том, что его ангел не отрёкся от веры; теперь же речь пошла о нем лично. Главное здесь заключается в том, что Он собой представляет. Здесь недостаточно простого следования основам учения, здесь важно увидеть его личность (хотя и отсутствующую) и окружающую его славу. “Вот, Я сделаю, что из сатанинского сборища, из тех, которые говорят о себе, что они Иудеи, но не суть таковы...” Не является ли это повторением того страшного наказания, которое поразило одну из первых церквей (а именно смирнскую)? Разве мы не знаем об этом? Разве мы не видели это собственными глазами? И как получилось, что в течение стольких веков люди смогли понять лишь малую толику из того, что было достигнуто отцами, причём и эта толика была, как мы знаем, отвергнута протестантами? Как получилось, что сейчас, когда Бог представляет новое свидетельство, возникает противоположное свидетельство? Сатана возрождает прежний дух иудаизма в то самое время, когда Бог вновь утверждает истинный принцип христианского богатства и, более того, придаёт Христу исключительное значение в глазах своего народа. Здесь (для того, чтобы мы извлекли для себя урок) показано, что сборище сатаны (то есть тех, которые называют себя иудеями, но таковыми не являются) образуется вновь. Что же мы видим вокруг себя? Как обстоят дела хотя бы, например, в Англии? К сатанинскому сборищу более всего тяготеет так называемый пусеизм, однако это движение наблюдается не только в Англии. Не надо думать, что пусеизм носит чисто национальный характер страны, например, Германии, а также прочих государств. Фактически он наблюдается везде, где существует протестантство и где, с одной стороны, налицо скептицизм, а с другой - истина, осуждающая яркостью небесного света, пусеизм и протестантство. Для того, чтобы защитить себя с помощью религии, люди впадают в систему обрядности и законов. Это, как мне кажется, и подразумевается под сатанинским сборищем. Но Господь добьётся признания своего собственного свидетельства. Я не говорю - как, когда и где Он это сделает, но как верно то, что Он подтвердит истину, которую Он даровал, и свидетельство, которое Он представил в своё имя. “Я сделаю то, что они придут и поклонятся пред ногами твоими, и познают, что Я возлюбил тебя”. Более того, Господь не только укрепит таким образом то, что ему принадлежит; мы знаем, что грядёт ужасное для мира время - година, как здесь сказано, причём година не просто скорби, но и искушения. Я склоняюсь к мысли, что “година искушения” охватывает весь период книги Откровение, то есть это не просто страшный период, во время которого сатана низвержен с высот и объят яростью, а зверь, питаемый им, набирает силу и поднимает голову, нет - здесь речь идёт о предыдущем периоде бедствий, соблазнов и суда. Словом, “година искушения”, по моему мнению, понятие более широкое, чем период “великой скорби” (гл. 7), и ещё более ёмкое, чем время невиданных бедствий, которые должны пасть на землю Израиля (см. Дан. 12; Матф. 24; Марк. 13). Если это так, то каким щедрым и богатым представляется данное обетование: “И как ты сохранил слово терпения Моего, то и Я сохраню тебя от годины искушения, которая придёт на всю вселенную, чтобы испытать живущих на земле”! Напрасны будут попытки людей избежать испытаний! “Година искушения” коснётся всех. Осмелюсь напомнить, как некоторые, пытаясь избежать “великой скорби”, ожидаемой в империи зверя, улетали в Канаду. Расчёты людей были ошибочны, их побег неразумен. “Година искушения” настигнет их, где бы они ни спрятались. Она обрушится на весь обитаемый мир, “чтобы испытать живущих на земле”, где бы они ни находились. Кто же тогда сможет спастись? Те, кто по призыву Христа будут восхищены на небеса. Их не коснётся эта година. Следует отметить, что они не только не будут находиться в месте, отведённом для несчастий, - они будут полностью избавлены от этого часа, от этого грядущего испытания. Это их высочайшая привилегия! Именно таковы сила и благословенность обетования, которое