Господь даёт преданным ему и которое заключается в том, что они будут избавлены от бедствий того времени. Как я понимаю, единственно возможным способом избавления кого-либо от испытаний является удаление его с того места, куда они будут посланы. Ирвингисты обычно говорили о Господе, имея лишь небольшой Сигор. Тем не менее, речь идёт не об укрытии их в каком-либо конкретном месте, а о полном изъятии их из того периода, который характеризуется великими скорбями, посланными на обитаемый мир. Как же этого можно достичь, если не удалить их из сфер, предназначенных для испытаний, до их наступления? Я полагаю, что именно таков смысл этого обетования. Благочестивый иудейский остаток, которому грозило особое, чрезвычайно жестокое испытание, просто уходит в горы, чтобы спастись от наказания, и остаётся там до тех пор, пока не явится во славе Иисус, который повергнет их врагов. Но в отношении христиан все обстоит совершенно иначе. “Се, гряду скоро”. Здесь уже ни слова не сказано о том, что Он придёт, как вор; напротив, о его пришествии говорится с радостью. Господь возродил истинное упование на своё возвращение. Сейчас мы видим тех, кто должным образом ждёт Христа, и это послание, по всей видимости, относится именно к ним. “Се, гряду скоро”. Спору нет, они все по-настоящему преданы ему, однако не исключена возможность того, что некоторые христиане могут втянуться в то или иное из описанных состояний, которое к тому же явно изживает себя. Не стоит поэтому пытаться разрушить состояния такого типа - все равно эти попытки будут носить формальный характер, поскольку упомянутые состояния исчезнут только тогда, когда придёт Господь. “Держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего. Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего, и он уже не выйдет вон; и напишу на нем имя Бога Моего и имя града Бога Моего, нового Иерусалима, нисходящего с неба от Бога Моего, и имя Моё новое”. В день славы Он будет явно отмечен силой так же, как в нынешний период благодати умиротворён слабостью. Нам осталось рассмотреть последнее послание - “ангелу Лаодикийской церкви”. Но о нем я скажу всего лишь несколько слов, касающихся последней годины. Состояние лаодикийского собрания явилось, по моему мнению, результатом неприятия и презрения свидетельства, представленного Господом ранее. Людям, пренебрегающим истиной, которой владеют ждущие Господа, грозит опасность оказаться в описанном здесь положении. Христос больше не является для них единственным возлюбленным, у них уже нет ощущения благословенности его пришествия, исходя из которого они бы ожидали его; ещё менее заметно их наслаждение своей слабостью, которая дана им силой Христа. Ими владеет одно желание - стать значительными и почитаемыми среди людей, быть “богатыми, разбогатевшими и ни в чем не иметь нужды”. Здесь мы видим то, что открывает больше возможности для деятельности человека. Именно поэтому Господь представляется людям как “Аминь” (то есть конец всего, что имеет отношение к человеку) там, где залогом безопасности является вера в Бога. Он - “свидетель верный и истинный”. Именно таким должно быть собрание, однако оно не таково, поэтому ему самому приходится занять это место. Так было тогда, когда Он жил здесь, на земле, в благодати; а сейчас Он должен восстановить силу и славу, а также суд, представляющий собой упрёк за то, что люди, которые должны были свидетельствовать, довели церковь до ужаснейшего состояния; и едва ли можно представить себе суд более великий и серьёзный, чем этот. Кроме того, Он - “начало создания Божия”. В этих словах подразумевается отстранение от него человека и всего, что с ним связано; причина того заключается в том, что в лаодикийском собрании прославлялся человек и его источники. “Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих”. Люди в Лаодикии нейтральны и в духовной, и в повседневной жизни, потому что отдали Христу лишь половину своего сердца. И я убеждён, что нет более благоприятного условия для появления равнодушия вместо незыблемой и истовой веры, чем отсутствие самоосуждения, благоестивости и искренности. Чем увереннее вы занимаете позиции на переднем крае сражения, располагая надёжным свидетельством Бога, тем щедрее будут его благодать и истина, окружающие вас; если же ваше сердце и совесть не подчиняются силе Духа Бога и не управляются ею через истину и благодать Христа, то рано или поздно вы, несомненно, опять отступите назад к равнодушию, если не к активной враждебности. Вас не будет волновать ничто доброе, а все ваше усердие (если оно будет) направится во зло. Именно таково состояние Лаодикии. “Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: “я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды”; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг. Советую тебе купить у Меня золото, огнём очищенное”. Им не хватало всего того, что представляло собой истинную ценность: “золота”, то есть божественной праведности во Христе; “белой одежды”, то есть праведности святых, “чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы” их; “глазной мази”, чтобы помазать глаза и видеть. Они разучились различать, что принадлежит Богу, а что - нет. Святое отделение и благоухание потеряли для них смысл. “Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак будь ревностен и покайся. Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною”. Даже в таких условиях Господь показывает, что в своём милосердии Он готов ответить на любые их нужды. Однако в обетовании, завершающем послание, говорится только о царствии с ним, и не более того. В этом нет ничего удивительного. Ибо каждый участник первого воскресения призван царствовать с Христом, равно как и мученики из иудеев, которые будут жить во времена антихриста, рано или поздно будут с ним. Следовательно, было бы ошибкой полагать, что в этом обетовании кроется какая-то исключительная особенность. Оно означает одно: несмотря на неверие, Господь в конце концов восстановит свою истину. Ведь искренность может сохраняться даже тогда, когда её окружают самые неблагоприятные обстоятельства.