Откровение 14
Теперь мы подошли к рассмотрению 14-ой главы, в которой мы не увидим ни планов Бога, противопоставленных планам сатаны, действующего сначала в небесах, а потом на земле, ни планов и орудий, с помощью которых сатана стремится разрушить его замыслы. Обо всем этом мы читали в главах 12 и 13. Сейчас же мы вступаем в новую полосу. Что же Бог делает с верными ему? Неужели ничего? Нет, это невозможно! Все должно находиться в действии и служить ко благу. Поэтому Богу угодно показывать нам все разнообразие путей, которыми Он являет свою силу, а также посылать свидетельство и предупреждение, касающиеся данного кризиса, - и все это представляется с исключительной полнотой в семи разделах, составляющих эту главу.
В первом разделе говорится об определённом числе людей, отделившихся от земли и стоящих с Агнцем на горе Сион. Господь Иисус намерен отстоять свои права в самом центре Израиля, а центром царской благодати является, как известно, Сион. Я сказал “царской”, потому что Христос утверждает своё звание Сына Давида. Кроме того, это слово определяет понятие “благодать”, потому что под ним подразумевается, что Израиль полностью разрушен, а Господь в своём бескорыстном милосердии вновь начинает собирать народ вокруг себя. Это первая форма проявления его действий в последние дни. У дьявола могут быть и звери, и рога, но у Бога есть Агнец; и сейчас мы уже не видим его сидящим на престоле или берущим книгу. Он стоит на горе Сион. Эта деталь, которую нельзя не заметить, говорит о приближении царства, которое нам ясно показано перед концом.
“И взглянул я, и вот, Агнец стоит на горе Сионе, и с Ним сто сорок четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на чёлах”. О них не говорится так, как будто они осознают какое-либо отношение к ним Бога, ибо речь здесь идёт не об их Отце и не о его и их Отце. В Откровении не сказано ничего подобного - там сказано, что “имя Отца Его написано на чёлах”. “И услышал я голос с неба, как шум от множества вод и как звук сильного грома; и услышал голос как бы гуслистов, играющих на гуслях своих. Они поют как бы новую песнь пред престолом и пред четырьмя животными и старцами; и никто не мог научиться сей песни, кроме сих ста сорока четырёх тысяч, искупленных от земли. Это те, которые не осквернились с жёнами, ибо они девственники”.
Эти святые не осквернили себя и поэтому с ними соединено имя Агнца. С вавилонским нечестием, царившим на земле, они не имели ничего общего - они были чисты, будучи связанными со святым мучеником. “Это те, которые следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошёл. Они искуплены из людей, как первенцы Богу и Агнцу, и в устах их нет лукавства; они непорочны [слова “пред престолом Божиим” звучат неестественно]”. Таково первое деяние Бога. Эти люди представляют собой завершённый остаток; о них не сказано, что они вышли из двенадцати колен Израиля, как в седьмой главе, однако они, безусловно, происходят из иудеев. Они выделились из среды тех, кто был виновен в отвержении Агнца. И на все это нечестие, равно как и на другие его проявления, Бог отвечает теперь тем, что милостиво удостаивает этих людей чести быть отделёнными от земли и связанными с Агнцем, который вот-вот займёт своё место царя на горе Сион.
В следующем видении представлен летящий ангел. “И увидел я другого ангела, - говорится в этом отрывке, - летящего по средине неба, который имел вечное Евангелие, чтобы благовествовать живущим на земле и всякому племени и колену, и языку и народу”. Почему евангелие названо вечным? Мы должны помнить, что евангелие, которое проповедуется сейчас, носит особый характер и что оно ни в коем случае не является вечным. То евангелие, которое проповедуется сейчас, никто не слышал до того, как Иисус умер, воскрес и восшел на небеса. Другими словами, идеи евангелия, которое проповедуется в период христианства или вне его, зависят от событий чрезвычайной важности, происходящих на земле; одно из таких событий Бог ожидал более четырёх тысяч лет с момента поселения человека на земле - только после стольких лет Он смог и пожелал представить евангелие, зная, что оно найдёт отклик у праведных. Поэтому евангелие благодати Бога, как мы знаем, нельзя называть (это, однако, не касается Писания) вечным. Мне кажется, что многие употребляют это выражение, не задумываясь над его истинным смыслом. Называя нынешнее евангелие вечным, они, вероятно, имели смутные ассоциации с вечностью, с которой оно нас соединяет. Может быть, они полагают, что это просто красивый эпитет, смысл которого я затруднился бы объяснить; но те, кто расценивает выражение “вечное Евангелие” именно таким образом, безусловно, как-то его объясняют. Как бы то ни было, любые их толкования, конечно же, ошибочны, тем более если предоставить самому Писанию решить этот вопрос.