Однако Авимелех был совестлив, и Бог опекал его, хотя серьёзность этого случая не уменьшилась в его глазах. Бог известил во сне о действительных причинах того, почему тот не должен касаться жены Авраама. "Он пророк и помолится о тебе", - таков самый поучительный пример пути, на котором Бог утверждает свои принципы. Как бы Он ни наказывал Авраама, Он даже почтит его прежде, чем Авимелех. Возможно, Авимелех готов был спросить: "Кем может быть Авраам, человек, который говорит ложь, не признавая собственной жены?" Тем не менее Бог сказал: "Он пророк"; однако мы можем убедиться в том, что Бог никоим образом не удерживает Авимелеха от порицания, когда тот говорит Сарре: "Вот, я дал брату твоему тысячу сиклей серебра; вот, это тебе покрывало для очей пред всеми, которые с тобою, и пред всеми ты оправдана" {Здесь существуют некоторые затруднения, вызванные появлением различий в переводах. Так, Бениш переводит последнюю фразу следующим образом: "...и ты сможешь смотреть каждому в глаза", то есть она оправдана, поскольку её глаза были закрыты. Де Соля, Линденталь и Рафаль в своих переводах идут ещё дальше, а именно: "...как оправдание перед всеми прочими"}. Каким же покрывалом Авраам покрыл свою жену! Лучше бы он купил для неё покрывало за тысячу сиклей серебра. Это был суровый приговор - упрёк, без сомнения, обращённый к Сарре, однако как это должно было задеть за живое Авраама! Библия сохранила запись о прегрешении отца верных во благо всех детей. Где же была тогда верность Авраама? Бог первым позаботился о том, чтобы не оскудела его вера! Пусть этот грех послужит предостережением для нас, а благодать укрепит нашу веру!
Бытие 21
Следующая глава представляет завершающую сцену раздела. Обещанный ребёнок и наследник дарован, дитя плоти изгнано. Теперь все произошло согласно воле Бога. Все, что не соответствовало его благодати и допущенное прежде, было уничтожено. Рабыня Агарь должна уйти, и дитя, которое не было обетованным, должно быть изгнано. Бог больше не может допустить, чтобы дитя плоти находилось с Исааком и Саррой в доме Авраама.
Примечательно, что в то же время благодать Бога не обделяла Агарь опекой, также и Измаил в его провидении представлен завершающим всю эту сцену. Появляется Авимелех, стремясь заключить завет с тем самым человеком, чьё падение незадолго до этого так удивило и поколебало его. Авимелех с Фихолом, своим военачальником, принимает Бога, чтобы быть с Авраамом во всем, что он делал, и умоляет того проявить милость к его роду, упрекая за неверное действие своих рабов. Короче говоря, языческий царь умоляет Авраама о поддержке и защите насадившего рощу, как сказано здесь, при Вирсавии и призвавшего там имя Господа, Бога вечного. Итак, очевидно, что мы в этом образе видим наследника мира. Ещё нет речи о введении более глубоких отношений, но тем не менее это наследник не только земли Палестины. Следовательно, Бог явлен нам в неупоминавшейся прежде ипостаси вечного Бога (Эль-олам). Это как раз завершает должным образом раздел и переносит нас к другому образу тысячелетнего дня. Именно тогда язычники будут искать защиты верных, и тогда Господь явится в образе вечного Бога, защитника и благословителя истинного наследника; именно тогда притязания плоти и закон будут навсегда изжиты и полностью осуществится обетование во славу давшего его. Может показаться, что это заключение подобно заключению предыдущего раздела. Мы устремляемся к тысячелетнему дню.
Бытие 22
После этого начинается ещё более глубокий ход событий, где явный божественный свет, можно сказать, сияет почти на каждом шагу. Здесь нам встречается образ, перед которым почти каждый другой, даже в этой драгоценной книге, может показаться сравнительно бледным. Он выражает такую любовь, что сам Бог не находит ничего превосходящего её или даже сравнимого с ней. Это избранный образ его собственной любви, и это проявляется не только в даре, но и в смерти его Сына, который предназначен для нас быть Агнцем, устранившим грех из мира. Вся эта сцена так проста, что требует лишь немногих слов о том, что, к счастью, наиболее известно во всех своих видах всем христианам как ни с чем не сравнимый с духовной точки зрения призыв к нашим сердцам. Ибо мы должны рассматривать это не только как самое истинное испытание веры Авраама, но и как прекрасное проявление любви самого Бога. Ибо если Исаак и был спасён от удара, в который Авраам вложил бы всю силу, доверяя Богу, поднявшему его вновь, чтобы творить добро обетованной ветви. Итак, образ смерти в жертвоприношении был доведён до завершения путём подмены на овна, запутавшегося в зарослях и закланного отцом. Затем следует клятва Бога, основанная на этом, которую апостол Павел так уместно упоминает в послании Галатам, где он описывает противоречие между одним и многочисленным семенем. В случае с семенем, которое есть Христос, число которого не указано, мы видим блаженство язычников; но когда мы слышим о семени, столь же многочисленном, как звезды и песчинки, то это, вопреки всем возражениям, связано с превосходством иудеев над их врагами. Если мы внимательно изучим отрывок, он раскроется во всей своей силе. “Мною клянусь, говорит Господь, что, так как ты сделал сие дело, и не пожалел сына твоего, единственного твоего, то Я благословляя благословлю тебя и умножая умножу семя твоё, как звезды небесные и как песок на берегу моря”. Здесь сказано о многочисленности семени. Что же за этим последовало? Есть ли здесь какое-нибудь обетование блаженства язычникам? Нет! Напротив, это совершенно иудейское упование: “... и овладеет семя твоё городами врагов своих”. Разве это особое положение Христа? Разве это его отношение к нам среди язычников? Совсем наоборот. Это подтверждается, когда Он будет править как глава Израиля и даст ему силу и власть над врагами. В тот день все будет как надо.