Бытие 32
Вслед за этим мы видим, как ангелы Бога встречают Иакова (гл.32). “Иаков, увидев их, сказал: это ополчение Божие”. Они были свидетелями всей предопределённой заботы Бога; но никогда подобное вмешательство не может направить душу или совесть прямо к Богу. И это было доказано сразу же. Вестники, которых Иаков послал, чтобы умилостивить Исава, возвратились, сказав, что его брат идёт навстречу ему, и с ним четыреста человек. Ополчение Бога не принесло успокоение Иакову перед ополчением Исава. Он был взволнован более чем когда-либо. И он решает действовать по-своему. Он вырабатывает свой план, а затем молиться; но и после этого он не спокоен. Иаков придумывает все очень искусно. Слабой оказалась его вера, и где же благородное самопожертвование во имя любви к семье? На всем виден отпечаток смятения, а также ловкости и обмана. Такова человеческая натура; ибо хотя Иаков - человек, отмеченный Богом, но все же не к Богу обращён его взор и не на Бога он надеется, а на свои собственные человеческие возможности. Чувствуя себя неловко, он отправляется навстречу опасности, и, к сожалению, самым последним! Все, что он ценил больше всего, отправлялось в последнюю очередь. Иаков не был среди первых! Сначала были отправлены его овцы, крупный рогатый скот и верблюды, затем - жены и дети, и лишь самым последним - Иаков. Разные группы, следующие друг за другом, служили как бы водоразделом между обиженным Исавом и полным страха Иаковом. Но, наконец, когда все были переправлены через поток Иавок вброд, появляется некто, которого Иаков не ожидал, оставшись один. И этот некто боролся с Иаковом до самой зари.
Следует заметить (впрочем это и так часто замечали), что Иакову не делает чести борьба с этим человеком, хотя и не человек, а сам Бог боролся с Иаковом. В Иакове ещё оставалось немного из того, с чем Бог боролся за доброе в нем, и Иаков был унижен. Короче говоря, Бог боролся и победил в своём рабе его зависимость от его собственных сил, средств и источников, в какой бы форме она ни проявлялась. И символом его победы над Иаковом явилось касание и повреждение того, что символизирует человеческую силу, - был ослаблен сустав бедра. Но та рука, что коснулась места сосредоточения природной человеческой силы, вселила в него силу свыше, и Иаков обретает новое имя, дарованное ему. “Отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь”. Иаков спросил имя Бога, но таков характер Бога, что Он не мог ещё открыться. Бог пока держал в тайне своё имя. Чтобы получить благословение, Иаков боролся всю ночь. Речь не шла о мирном товариществе, и тем более не о серьёзном заступничестве за других. Это действительно являлось в значительной мере божественным милосердием, но милосердием Бога, явленным во тьме, там, где ещё не могло быть союза. Итак, ничто другое не могло более истинно соответствовать положению Иакова. Несомненно, он был укреплён Богом, но именно сострадающее милосердие укрепило его, подавив в нем ему же во благо все его собственные силы, которые должна была вытеснить любовь, подкрепляющая его.
Бытие 33
В следующей, 33-ей главе, говорится о встрече братьев. Исав встречает Иакова, проявляя во всем щедрую любовь. Он сначала отказывается, но потом принимает дары Иакова. И в то же время Иаков доказывает, что был далеко не уверен в брате. Он чувствует себя неловко в присутствии Исава: его совесть была нечиста. Исав предлагает ему свою охрану, в чем Иаков меньше всего нуждался. Не будет ли слишком смело с нашей стороны сказать, что это прощение не было искренним? Можно ли быть уверенным, что Иаков намеревался посетить брата на горе Сеир? На самом деле, как только Исав направился назад на Сеир, Иаков двинулся в другую сторону. “А Иаков двинулся в Сокхоф, и построил себе дом, и для скота своего сделал шалаши. От сего он нарёк имя месту: Сокхоф. Иаков, возвратившись из Месопотамии, благополучно [to Shalem {Вероятно, “to Shalem” следует переводить “в мире”; ср. гл.28,21; 34,21}] пришёл в город Сихем, который в земле Ханаанcкой, и расположился пред городом. И купил часть поля, на котором раскинул шатёр свой... И поставил там жертвенник, и призвал имя Господа Бога Израилева”. Поэтому мне кажется очевидным, что, хотя в душе Иакова и произошла перемена к лучшему, он ещё был далёк от того совершенства, которое мы обнаруживаем в Аврааме с самого начала. Он все ещё блуждает, все ещё подлежит исправительному влиянию свыше. Все то, что мешало насладиться благодатью, ещё не совсем оставило его. Рассудком он тяготел к земному, потому и покинул шатёр странника, построил себе дом, потому и купил часть поля. Зачем ему это было нужно? Конечно, он поставил жертвенник. Это бесспорный шаг вперёд; но, сделав это, он не пошёл дальше мысли о Боге как полезном ему самому. Это было совсем не то почтение к Богу, которое проявляет человек, когда смотрит на Бога в соответствии с его сущностью и величием. Никогда не может быть истинного духа поклонения, пока мы не будем восхищаться Богом за его сущность (за то, что Он есть Он), а не только потому, что Он что-то сделал для нас. Я принимаю все, что Он сделал для нас; но это только прелюдия (подготовка) к поклонению или самая элементарная форма поклонения. Это скорее благодарение, чем истинное поклонение Богу: это фактически является ограничиванием Бога рамками наших собственных обстоятельств. Я допускаю, что божественная благодать всегда служит нашим желаниям; но нам нужно подняться над всеми этими чувствами, чтобы свободно и в полной мере радоваться тому, что есть Бог, а не просто ощущать то, что Он сделал для нас. Иаков ещё не достиг этого уровня; ибо для него Бог был лишь Богом Израиля, больше он ничего не мог сказать. Сихем - не Вефиль.