Но вопрос заключается в том, что пасхальная ночь оказала большее воздействие на евреев, нежели на египтян {Епископ Колензо (ч.1, гл.11) назвал все возражения по поводу пасхи искусственными и необоснованными. При этом он, главным образом, ссылается на то, что “в один и тот же день огромное количество израильтян, равное по численности населению Лондона, получило предписание соблюдать пасху и действительно соблюло её”. Данный отрывок не только не даёт обоснование этому, но недвусмысленно утверждает обратное. Судя по его форме, предписание требовало, чтобы агнца взяли на десятый день месяца Авива и хранили до четырнадцатого дня, а вечером четырнадцатого дня заклали. Выражение “этой ночью” или “той ночью” ни в коем случае не лишает эти предписания законной силы, как и не заставляет усомниться в их значении. Кроме этого, предупреждение могло последовать задолго до десятого дня месяца Авива. Известные особенности еврейского, как и некоторых других языков, не позволяют говорящему сразу приступать к главному событию, о котором идёт речь, даже если не было явных предварительных фактов, доказывающих ложность такого утверждения. Все остальные детали преувеличены оппонентом: необходимое число агнцев, а также степень спешки, которая едва ли повлияла на что-либо, кроме изготовления ими хлеба, так как иначе они не были бы готовы к отходу, которого очень ждали.
Что касается проблем, поднятых в книге епископа Колензо (гл.20,21) относительно небольшого числа священнослужителей для исполнения их долга, то это вымысел, доказывающий явное невнимание к событиям, описанным в этом отрывке Писания. Ибо Аарон и его сыновья не имели подобных обязанностей в пасху, о каких мы узнаем из 2Пар.30,5. Пасха в Египте была по существу семейным праздником, как, вероятно, и в пустыне, поэтому здесь ни слова не говорится о присутствии или действиях священников. В Новом Завете пасха также носит семейный характер. Израильтяне, которые в пустыне не были ещё обрезаны, н е и м е л и права заставлять служить Аарона и его сыновей, ибо этот обряд являлся основой для всего прочего, и все же им, несомненно, пренебрегали то здесь, то там}. Бог выступил там в роли судьи, наказывающего человека за его грех. Как же Израиль мог избежать суда? Это и требует разъяснения. Единственным средством спасения был закланный агнец, вернее, разбрызганная кровь этого агнца. Были и другие предписания со стороны Бога, указывающие на то, что это носило иной и гораздо более серьёзный характер, чем предшествующие наказания, и не только фактически, но и символически. Все же это был символ не земной скорби, но символ осуждения перед лицом Бога - наказания за грех. Вот почему это были не просто насекомые или какие-то другие существа, но губитель по воле Бога первенцев людей и животных. Здесь человек должен был столкнуться со смертью, со смертью самого дорогого ему, со смертью первенца.
Итак, нашему вниманию представлена пасха, о которой столько говорится в Новом Завете. Она символизирует Христа, Агнца Бога, принесённого в жертву за нас, с удивительным и абсолютным исключением закваски. Закваска олицетворяет собой беззаконие в его стремлении к распространению через уподобление всему тому, что подвержено его влиянию. Таким образом, это предписание означает запрещение и неприятие всякого зла, присущего человеку в его гибельном состоянии. Мясо агнца нужно было есть не сырым или сваренным в воде, а испечённым на огне - знак, явно указывающий на беспощадный гнев божественного осуждения. Это неизбежно должно было быть так; ибо тем самым смерть Христа заплатила за наши грехи и удовлетворила божественную праведность. Так, и только так израильтянин должен был есть пасхального агнца, освящённого этим святым праздником и очищающего от пороков, - съесть испечённого в ту же ночь, не оставляя ничего на утро, а оставшееся от него до утра сжечь на огне. Таков был завет между Богом и человеком вне сферы чувств и природы, не говоря уже о прочей, обычной пище. Все общество Израиля могло и должно было есть его, но не чужестранцы, которые могли есть его лишь после обрезания. Ни один поселенец или наёмный слуга не должен был есть пасху, но только тот, кто был куплен и обрезан, получал это право; заедали пасху горькими травами в знак покаяния - плод истины, приложенный к нам благодатью. “Ешьте же его так: пусть будут чресла ваши препоясаны, обувь ваша на ногах ваших и посохи ваши в руках ваших, и ешьте его с поспешностью: это - Пасха Господня”. С другой стороны, празднование пасхи не полностью символизировало результат искупительного дела Христа в успокоении и благословении: не было общения, как сказано об этом празднике в другом отрывке. “И каждый направился к своему шатру”. Итак, хотя дом Израиля находился на земле Египта, общения мы не видим. В определённом смысле то, о чем говорится, является более важным, поскольку лежит в основе общения, без которого не может быть ничего, что отвечало бы святой сущности Бога. Короче говоря, пасха является осуждением греха перед лицом Бога. Подобно тому, кто никогда не оставляет без внимания потребность в ней, мы также не можем легкомысленно относиться к ней без ущерба для нашей души, какую бы великую радость ни доставляло через божественную благодать то, что основано на ней и является её дополнением, таким сладостным и ценным, позволяющим следовать путём воскресения к самой небесной славе. Ни на минуту не забывайте о том исключительном, что заключается в глубине страданий и представляет действительную ценность перед лицом Бога, - о смерти Христа. Ведь именно это доводится до нашего сознания особенно тщательно, поскольку Дух Бога широко использует повсюду указания на это. И действительно, это один из тех праздников, которые никогда не должны прекратиться, поскольку души должны обрести спасение.