То же самое касается и всех других истин; и среди прочих тех, что Бог, не дожидаясь, когда мы явимся к нему на небеса, а поселившись среди нас, делает нас своим жилищем, пока мы пребываем на земле, что является несравненно большим доказательством его любви и совершенства искупления Христа, чем если бы Он ждал, пока мы действительно изменимся и будем взяты на небеса, потому что в этом случае Он снисходит до обитания среди нас, какими бы мы ни были. Но мы оказываемся в таком положении, что, увы, думаем, чувствуем, говорим и действуем недостойно такому жилищу; и все же, несмотря ни на что, Он снисходит здесь до обитания в нас. Если таким образом Он вселяется в нас, то не является ли это одной из тех великих истин, которую мы призваны осуществить в нашей вере и в повседневной жизни? Когда мы собираемся вместе, как его собрание, не должны ли мы помнить, что являемся не только членами тела Христа, но и жилищем Бога через Святого Духа? Когда это соблюдается в вере, мы на практике проходим испытание души; ибо ничего нельзя говорить или делать в собрании, что бы не соответствовало жилищу Бога.
В последнем отрывке данной главы рассматривается ещё один вопрос. После победы над египтянами Моисей привёл сынов Израиля в пустыню, где не было воды. На первый взгляд может показаться очень странным, что, получив благословение, люди первым делом попадают в пустыню, где нет воды, а когда, наконец, находят воду, она оказывается такой горькой, что они её не могут пить, “почему и наречено тому имя: Мерра”. “И возроптал народ на Моисея, говоря; что нам пить [но источник был близко]? (Моисей) возопил к Господу, и Господь показал ему дерево, и он бросил его в воду, и вода сделалась сладкою. Там Бог дал народу устав и закон и там испытывал его”. Бог показывал им, что привилегия и сила искупления во Христе - это одно, а необходимость практических действий, вытекающих из искупления, - другое. Но теперь мы сталкиваемся с тем, что все это действительно подвергается испытанию; и действительная возможность сделать сладким горькое - это обратиться ко Христу. Иначе мы либо совсем не найдём воды, либо она окажется такой солёной, что её нельзя будет пить. Следовательно, мы должны в повседневной жизни осознать для себя смерть и воскресение, познав на деле, что такое пустыня, а также насущную необходимость любой возможности ободриться в тех условиях и при тех обстоятельствах, в которых мы живём. Мы всем обязаны Христу.
Вслед за этим испытанием мы с избытком получаем подкрепление. Как это свойственно Господу! “И пришли в Елим; там было двенадцать источников воды и семьдесят финиковых дерев, и расположились там станом при водах”.
Исход 16
Но здесь мы находим ещё один урок. Каким бы ни было подкрепление на нашем пути, Бог особым образом показывает необходимость зависимости от Христа, чтобы иметь на всем пути через пустыню поддержку в той или иной форме. Здесь показан самый замечательный символ Христа, лично поданный как хлеб жизни, чтобы насытить народ Бога. Об этом говорится в 16-ой главе. Было удачно замечено, что в этой связи нам представлена суббота - символ покоя Бога. Лишь это выделено и уготовлено для нас тем, кто сошёл с небес. Сам Христос является манной {Утверждается, что “о манне написано дважды - в книге Исход, гл. 16, 11 и далее и в книге Чисел, главе 11, стихах 7-9. В первом случае сказано, что она падала с воздуха, была белой, подобной кориандровому семени и таяла на солнце; во втором случае говорится, что манну мололи в жерновах, или толкли в ступе, или варили в котле и делали из неё лепёшки. Таким образом, появились два (?) автора. Если бы один и тот же автор описывал эту удивительную пищу израильтян, то он не стал бы давать такие разные свидетельства. Kaлиш (в “Комментариях к книге Исход”, стр. 213 и далее) может лишь объянить этот случай, допуская использование двух видов этой манны, как он называет, “манны воздушной” и “манны древесной”. Он упускает из виду истинную причину несходства в описании - разное авторство.