Несомненно, существует и другая мера ответственности. Ни одному человеку, недостаточно компетентному в этом вопросе, не помешает, если я скажу по этому поводу несколько слов, потому как вряд ли найдётся ещё такой вопрос, как этот, который так озадачивает людей. Одни люди, как кажется, находятся на грани полного отрицания этой ответственности в своём однобоком рвении к божественной благодати; другие, уверенно отстаивающие ответственность человека, злоупотребляют этой истиной настолько, что явно отвергают божественную благодать. Писание никогда не жертвует одной истиной ради другой. Характерным свойством и славой Слова Бога является то, что оно сообщает не просто ту или иную истину, а определённую истину, и сообщает её в личности Христа. Святой Дух является единственной возможностью для правильного восприятия, использования и наслаждения этой истиной; и поэтому Он именуется “истиной” не меньше, чем Господь Иисус. Он есть та внутренняя энергия, посредством которой эта истина проникает в душу, но Христос есть и тот самый объект. Там, куда в Святом Духе проникает Христос, создаётся новая форма ответственности. Мера её для христианина основана на том, что он имеет жизнь и самого Христа - тот объект, который показывает, на какой позиции он стоит и, следовательно, указывает на характер его связи с Богом. Его отношения - это отношения Сына, а не просто усыновлённого с ничуть не большими правами во всем человеческом. Мы - усыновлённые чада Бога; но, более того, мы - члены одной семьи. То есть мы - чада, имеющие природу, присущую Богу. Мы рождены Богом, а не просто усыновлены, как если бы мы были чужими ему. Каждый христианин имеет поистине божественную сущность, как сказано в 1-ой главе 2-го послания апостола Петра.
Таким образом, ничего не может быть более совершенного. Мы обладаем природой, в нравственном отношении угодной Богу, которому мы подражаем, равно как и покоряемся в свете и любви, в святости и праведных путях, в милосердии, правде и смирении. Мы находимся в положении сыновей, в тех отношениях, которые Господь Иисус имел во всем их совершенстве и в бесконечно более высоком смысле, в тех отношениях, в каких ни одна тварь не могла состоять с ним. И все же Христос принимает нас в своё собственное родство, насколько возможно человеку состоять в такой связи с ним. Следовательно, долг всегда измеряется ответственностью, какую несёт христианин в соответствии с тем положением, в какое его поставила благодать. Поэтому несомненно, что все банальности, сказанные о законе как об уставе христианской жизни, практически сводятся к нулю тем, что составляет сущность христианства. Те, кто ненамеренно переносит свойственное Израилю на нас, не принимают во внимание отношения христиан и отвергают значение искупления в нашей жизни. Насколько же серьёзна ошибка, кажущаяся многим религиозной мыслью! И я уверен, что, думая так, они желают выразить почтение Богу и его воле. Но искренность не заменит его Слова; и наши собственные мысли и желания никогда не смогут быть приняты за идеал закона или жизни. Бог открыл свой замысел, и если мы благоразумны, то должны покориться этому. В божественном нет ничего подобного упрощению; через это мы постигаем мудрость куда более глубокую, чем наша собственная, и обретаем силу, подкрепляющую и направляющую нашу душу.
В случае с Израилем было не так. Прежде всего они обещали подчиниться; но то было подчинение закону. Во-вторых, когда была пролита кровь тельцов, принесённых в жертву, ею окропили книгу и народ (ст. 7, 8). Что значила эта кровь? Не искупление. Главная мысль, которую передаёт кровь, по-видимому, заключается в том, что жизнь уходит, то есть наступает смерть в знак признания чьей-то вины. Это, несомненно, верно; но пока это не выходит за пределы того представления, что кровь является указанием на то, что в случае невыполнения его требований Бог подвергнет человека наказанию. Божественная благодать использует кровь Христа совершенно иным образом; именно об этом говорится в 1-ом послании Петра, главах 1 и 2. Апостол говорит о христианине словами, которые тотчас же напоминают 24-ю главу книги Исход. Пётр говорит, что мы избраны по предвидению Бога Отца при освящении от Духа к послушанию и окроплению кровью Иисуса Христа. Израильтяне были избраны как народ по высшему призванию Бога, известного их отцам. Не зная Бога, как и самих себя, они осмелились опереться на его закон. Согласно этому, они были отделены через обрезание и другие обряды. Они были освящены среди других народов через это плотское отделение и должны были под страхом суровой кары повиноваться закону. Кровь угрожала смертью каждому, кто совершит прегрешение. Положение христиан совсем иное: мы избраны как чада “по предвидению Бога Отца, при освящении от Духа”. Под этим подразумевается отделяющая сила Святого Духа, действующая с самого первого момента нашего обращения к нему. Это существенное отделение для Бога, а не фактическая святость, называемая здесь освящением от Духа - это самое глубокое его определение, какое где-либо встречается. Но о практическом освящении достаточно полно говорится в другом отрывке; здесь же речь не об этом, и если мы попытаемся внести практическое освящение в этот стих, то нарушим благовествование благодати. Никто не сомневается в добрых намерениях подобного толкования; но этого недостаточно для Слова Бога.