Исход 33
В последующей сцене мы являемся свидетелями замечательного заступничества Моисея, которое не менее трогательно и, по моему убеждению, ещё более замечательно, чем все предшествующее. Сейчас нет времени вдаваться в подробности; но послушайте, что теперь говорит Моисей Богу: “Вот, Ты говоришь мне: веди народ сей, а не открыл мне, кого пошлёшь со мною, хотя Ты сказал: Я знаю тебя по имени, и ты приобрёл благоволение в очах моих”. Что может быть более прекрасным и более соответствовать Христу, чем это? Моисей использует всю свою веру, какой Бог наделил его, как бы от лица всего народа. Таково значение всего этого. “Итак, если я приобрёл благоволение в очах Твоих, то молю: открой мне путь Твой, дабы я познал Тебя, чтобы приобрести благоволение в очах Твоих; и помысли, что сии люди Твой народ”. Он не изменит своей любви и привязанности к Израилю. Бог мог бы рассматривать их как народ Моисея и говорить: “Они твой народ”. Нет, говорит Моисей, они твои, и на тебя их единственная надежда. И Бог ему не откажет. Бог охотно уступит Моисею, как в древности уступил Иакову, который был гораздо менее силён. Веры, надежды и милосердия было более чем предостаточно в этом посреднике; и если этому народу суждено было получить благословение, то в Боге он находил все источники этого благословения ради личной славы. Заметьте, что ответил ему Бог : “Сам Я пойду, и введу тебя в покой. (Моисей) сказал Ему: если не пойдёшь Ты Сам (с нами), то и не выводи нас отсюда”. Моисей ничего не хотел себе отдельно от своего народа; даже если он ушёл из стана, то только ради того, чтобы получить благословение для народа, который на время оставил. “И сказал Господь Моисею: и то, о чем ты говорил, Я сделаю, потому что ты приобрёл благоволение в очах Моих, и Я знаю тебя по имени”. Моисей попросил Бога показать ему свою славу. Это было тогда ещё невозможно. Ожидался приход ещё более великого, чем Моисей. Но, по крайней мере, его милость была явлена Моисею, и он её видел, о чем мы узнаем из 34-ой главы.
Исход 34
Но здесь мы должны быть осторожны. Было бы величайшей ошибкой предполагать, что провозглашение божественной благодати в этой сцене является благовествованием. Ошибаются те, кто в подобном смысле цитирует слова “сохраняющий милость в тысячи родов, прощающий вину и преступление и грех” и останавливается на этом. Бог не ограничивается этим. Он тут же добавляет слова “но не оставляющий без наказания, наказывающий вину отцов в детях и в детях детей до третьего и четвёртого рода”. Нет сомнений, что это - добродетель и милосердие Бога; но они обращены к народу, который все ещё находится под властью закона. В этом и проявляется их особенность. То, что мы видим здесь, является просто законом, законом, в котором проявляются благость, милосердие и долготерпение со стороны Бога-Владыки, и его снисходящая до нас любовь, его терпение действуют вместе с законом. Поэтому мы видим основу и причину того, почему это проявляется здесь. Без этого грешный народ никогда не мог бы быть помилован и его ждала гибель всех его корней и ветвей, чтобы в результате такого изменения совершенно новое поколение людей Израиля вступило в обетованную землю. Если бы Он поступил с ними лишь на основе закона, что бы произошло? Они согрешили и должны были быть отвергнуты.
Теперь же это соединение милосердия с законом явилось той системой, которую христиане приняли как христианство. Ни один истинный верующий никогда не становится лишь на позиции закона. Верующие принимают смешанную систему; они соединяют закон с милосердием. Именно с этим мы сталкиваемся каждый день в христианском мире. Именно в такое положение и были поставлены сыны Израиля тогда, и в некотором смысле им было явлено великое милосердие. Для христианина это никоим образом не является потерей, поскольку то, к чему призваны живущие во Христе, является не законом и не соединением закона с милосердной заботой о подчиняющихся ему (те, кого ждало истребление, знали лишь власть закона), но безупречным милосердием, не подчиняющимся закону. И в то же время праведность закона свершилась в большей мере в тех, кто живёт “не по плоти, но по духу”.
Отвечая Моисею, далеко продвинувшемуся в своих требованиях, которые отнюдь были не меньше угодны божественной славе, чем отвечали желаниям его народа и находились в соответствии с пролитым на них светом, Бог заключает завет, отличающийся от прежнего (гл. 34, 10). Моисей умоляет его как Владыку пойти посреди них, “ибо народ сей жестоковыен; прости беззакония наши и грехи наши и сделай нас наследием Твоим”. Таким образом, он пользуется тем особым благоволением, которое Бог явил ему, чтобы быть вместе со своим народом, который иначе никогда бы не достиг желанной земли. Это была уверенная в себе вера, действующая с неподдельной любовью к народу и явленная с глубоким сознанием того, что есть Бог, несмотря на все их недостатки; и все же эта высочайшая мольба основана на откровенном милосердии и поэтому является полной противоположностью человеческой самонадеянности.