Достигнув счастья для себя, однако, мы понимаем, что этого недостаточно. Существует внешний мир, и мы должны улучшать его вместе с собой. Именно поэтому мы говорим о сострадании ко всем живым существам. Наше счастье в большинстве случаев связано с окружающими, и только вместе с ними мы можем стать счастливыми. Признав, что нее живые существа были нашими матерями, мы говорим себе: «Моя задача— достичь наивысшего счастья, помогая всем живым существам». Когда мы ставим себе такую цель, то понимаем, что у нас ист причин для отрицательных эмоциональных состояний, потому что у нас есть к чему стремиться. Тогда наша жизнь действительно обретает глубокий смысл.
Развивать себя можно во многих, прежде всего духовных, аспектах. Наша цель может быть очень благородной, и мы можем иметь сильную мотивацию, но, когда мы оцениваем, насколько мы можем осчастливить других живых существ, то выясняется, что мы почти не способны к этому. Оказывается, что мы законченные эгоисты, и это связано не только с нашим отношением к себе, но и с абсолютным неумением помогать окружающим. Иногда бывает так, что мы действительно хотим принести пользу всем живым существам, но вдруг начинаем замечать, что мы сами совершенно не подготовлены к этому. Нам не хватает бескорыстия, самоотдачи, умения подавить собственные амбиции и лень. И действительно, когда мы помогаем кому-то в обыденной жизни, то это чаще всего происходит по принципу «ты мне, а я тебе». Когда мы работаем, то делаем это за деньги или какие-то другие блага. Такая жизненная мотивация, однако, совершенно не приемлема для буддиста. Нам нужно развить в себе абсолютное бескорыстие, хотя переломить наши корыстные привычки очень трудно. Когда мы говорим о стремлении к просветлению, когда у нас возникает хотя бы относительная бодхичитта, то есть мысль о том, чтобы стать буддой, то мы думаем так: «Да, я хотел бы обрести просветление ради блага всех живых существ». Но мы привыкли относиться к жизни эгоистично, рассуждая так: «Если окружающие ничего мне не дают, то зачем я буду что-то для них делать?» Это потребительское отношение препятствует нашему духовному росту.
Чтобы внутренне развиваться, мы должны в первую очередь породить в себе глубокое уважение. Не уважая Учение Будды, не уважая Будду как просветленное существо, не уважая общину будд и бодхисаттв, нельзя поставить перед собой никакую серьезную цель. Кроме того, невозможно достичь каких-то духовных результатов, праздно сидя у себя в квартире. Любая буддийская практика должна быть осуществлена в действительности. И наконец, очень важно развивать ум, очень важно напирать информацию, но гораздо важнее уметь сострадать. Сострадание, однако, бывает разное. Можно плакать от жалости к голодающим африканцам или к нашим городским бездомным, но при этом не совершать никаких реальных поступков, считая это не своим делом. В буддийских трактатах говорится, что подобный отказ от практической работы — это ошибка. Если мы избираем целью своей жизни хотя бы служение людям (я даже не говорю о том, что мы должны стремиться служить одновременно всем живым существам), мы всегда используем для этого метод, которым мы владеем лучше всего. Не случайно большинство наших прихожан, которые считают себя буддистами, не принимают сразу Прибежища, то есть не берут на себя обязательств. И мы говорим им: приходите в дацан, поклонитесь, научитесь для начала хотя бы просто подать. Если вы заметили, в храме везде разбросаны монетки. Это делается для того, чтобы развить и людях умение быть бескорыстными. Начинать надо с самого малого. Как только вы дали и не пожалели — это уже практика. Но если вы, допустим, поднесли миллион долларов и думаете: «Вот теперь в этом храме все будут меня превозносить!» — то это будет уже неправильная практика, потому что она только возвысит вашу гордыню, вашу «самость». И если начать с маленького поступка, то вы действительно дойдете до такого бескорыстия, что, как говорится в трактатах о практике бодхисаттвы, с радостью будете отдавать жизнь ради блага других.
Здесь нужно оговориться, что с позиций буддийской системы мировоззрения обет не убивать подразумевает в том числе и обязательство сохранять собственную жизнь, то есть не убивать самого себя. Но когда мы говорим о благе всех живых существ, то понимаем, что поступки бывают разные. Один и тот же поступок может заключать в себе часть добродетели и часть недобродетели. Допустим, что я стою возле храма, и вдруг прибегают люди, которые спасаются от врагов. Появляются враги и спрашивают у меня, где спрятались эти люди. Если я скажу правду, то враги зайдут в храм и всех убьют, и поэтому я говорю неправду. Обманывая этих врагов, я совершаю недобродетель, но, по сравнению со спасением человеческих жизней, она ничтожно мала, поэтому этот поступок содержит больше добродетели, чем недобродетели. Если бы я сказал правду, то сохранил бы в чистоте свой обет правдивости, но оказался бы в огромном противоречии со своей совестью. Я взял обеты ради блага всех живых существ, и поэтому добродетель в этом случае не связана с соблюдением обета, который у меня есть. Нарушая принятый мной обет, я обманываю людей, но сохраняю жизнь очень многим живым существам. Как вы поняли, самое главное здесь — польза.