Подавляющее большинство отцов Собора не желало разделять воззрения Рима на значение римской кафедры, и вовсе не ограничилось пассивным присоединением к римским решениям. Эти последние были подвергнуты рассмотрению отцами Собора так же, как и прочие представленные документы. Результатом было, с одной стороны, издание вероопределения Собора, которое утверждало православное учение о двух энергиях и двух волях во Христе; а с другой стороны — осуждение еретиков. Кроме двух названных, осуждению подверглись несколько восточных патриархов: Сергий и другие. Их осуждения требовал Рим. Но кроме восточных первоиерархов, осудили и римского папу Гонория. Этого Рим, разумеется, не требовал. Но хотя осуждение Гонория бросало тень на римскую кафедру, пришлось согласиться и с ним, дело представлялось и той и другой стороне, и Константинополю и Риму, совершенно бесспорным. Только некоторые из близких по времени к Собору римских пап пытались несколько смягчить это осуждение Гонория. Не отвергая в принципе осуждения, признавая Гонория анафематствованным, они, однако же, пытались доказать, что он не был сознательным еретиком, а всего лишь впал в ересь по некоему небрежению.
Таковы, вкратце исторические события, связанные с VI Вселенским Собором. Это — последний христологический Собор. Христологическими считаются Соборы с III по VI Вселенский включительно. И хотя последующий период, период иконоборчества, также тесно связан с христологическим богословием, но спор о святых иконах есть все же нечто новое. Довольно скоро после Собора, в 685 г., Константин IV умер (в возрасте 33 лет). На престол вступил его сын, Юстиниан II.
Юстиниан II был одаренным императором, но уже само его имя, которое напоминало о великом царствовании Юстиниана I, таило в себе некоторый соблазн — подражая своему великому предшественнику, быть ничем не ниже его. И, действительно, Юстиниан II — это император, отличавшийся крайним властолюбием, и еще до конца своего царствования ставший настоящим тираном. Однако это случилось уже после тяжелых испытаний, уготованных ему его врагами. Первые же годы царствования Юстиниана II были более спокойными и плодотворными. В это время произошел Трулльский собор, тот самый собор, который преимущественно и называется Трулльским. Он состоялся в Константинополе, в той же самой зале императорского дворца, что и VI Вселенский Собор. Он был еще более продолжительным, чем VI, и заседал с 1 сентября 691 г. до 31 августа 692 г. (!), т. е. ровно год. Собор объявил себя Вселенским; фактически же, он таковым не являлся, потому что на нем никак не был представлен папский престол, а что касается восточных патриархатов — Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского — они в это время, находясь под мусульманским владычеством, уже не могли сохранять за собой прежнее значение в церковной жизни.
Начинается угасание этих древних церковных центров. Этот упадок старейших патриархатов (один из них, Александрийский, долгое время оспаривал первенствующее место, которое в Восточной Церкви занял Константинополь), естественно, сказался на положении столичной кафедры. Константинополь фактически оказался во главе угла всей церковной жизни на Востоке, и хотя Трулльский собор (он еще назывался Пято-шестым собором) формально не был Вселенским, он претендовал на роль Вселенского и ставил своей задачей разработку правил для всей Вселенской Церкви. Как я уже говорил, ни V, ни VI Вселенские Соборы таких правил не издали. Это объясняется в значительной степени тем обстоятельством, что законодательная деятельность императора Юстиниана I была чрезвычайно обширной и она определила строй церковной жизни в очень многих сферах, не оставив, как казалось тогда, ничего неупорядоченным. С одной стороны, уже имелись деяния первых четырех Вселенских Соборов, с другой — огромное по объему законодательство Юстиниана I, и поэтому в последующее время законодательная жизнь вообще замирает — это относится не только к церковному, но и к гражданскому законодательству Византийской империи.
Однако Пято-шестой Трулльский собор — он называется так потому, что как бы восполнил работу V и VI Соборов, не давших церковных правил, — издает очень обширный корпус канонов, числом в 102 правила. Несомненно, за этими правилами чувствуется императорская воля, которая в действительности и направляла деятельность собора. Вот, например, как начинается третье правило: «Поелику благочестивый и христолюбивый царь наш предложил сему святому и Вселенскому Собору, чтобы…» и т. д. Правило это относится к брачному статусу священнослужителя, т. е. к вопросу, который, казалось бы, должен быть подведомствен исключительно церковным инстанциям. Впрочем, Юстиниан II только напоминает о своем присутствии, он предоставляет законодательную деятельность Собору иерархов. Это объясняется в значительной степени его желанием, чтобы эти законы (т. е. корпус правил Трулльского собора) были приняты во всей Вселенской Церкви.
Это чувствуется по содержанию многих правил: в некоторых из них говорится о нестроениях в жизни африканской Церкви (Карфагенской), в других — о непорядках в Армении; наконец, Собор осуждает некоторые обычаи, укоренившиеся в латинской Церкви в Европе — скажем, принудительное безбрачие священников, пост в субботу, служение Литургии на пресном, бесквасном хлебе, и другие. Одним словом, эти правила действительно претендуют быть правилами Вселенской Церкви, хотят унифицировать ее жизнь по константинопольскому образцу — т. е. ставят задачу более дерзновенную, чем некогда ставил Юстиниан I. Следует отметить еще некоторые правила, например, 37-ое. Здесь говорится об изменениях, внесенных в церковную жизнь варварскими нашествиями, когда очень многое поколебалось и возникла новая ситуация, требующая соответствующих установлений.
«Понеже в разные времена были варварские нашествия и оттого множайшие грады сделались порабощенными беззаконным, и по сей причине предстоятелю такого града невозможно было по совершению над ним рукоположения прияти свой престол, утвердиться на нем в состоянии священноначальственном и тако по преданному обычаю рукоположения и все, что епископу свойственно производити и совершати, того ради мы, соблюдая священству честь и уважение, и желая, чтобы порабощение от язычников отнюдь не действовало ко вреду церковных прав, постановили: да так рукоположенные и на свои престолы не вступившие не подлежат за сие предосуждению, почему и рукоположение в разные степени клира по правилам да совершают и преимуществом председания да пользуются». Здесь рассматривается ситуация, когда епархия находится где-то далеко под властью мусульман, там же осталось и большинство верующих, а епископ, который по титулу числится в этой епархии, вынужденно пребывает (причем, может быть, в нескольких поколениях — предыдущий епископ умер, и рукополагается новый) в Константинополе или еще где-нибудь, сохраняя свой титул, прерогативы, совершая все подобающие ему священнодействия. Это очень важное изменение в сравнении с прежними канонами, когда преобладал территориальный принцип и в одном городе должен был править один епископ, не совершавший за его пределами никаких священнодействий (разве что будучи призван епископом другого города).