Плохо жилось средневековому горожанину под игом феодального сеньора. Политических прав он никаких не имел; сеньоры по своему усмотрению распоряжались горожанами, судили их, брали с них подати и налоги. В отношении к горожанам почти повторяются все те подати и повинности, какие должен был нести и крестьянин, сидевший на земле сеньора. Горожанин обязан был нести военную службу, платить поголовную подать и поземельный ценз, если он пользовался поземельным участком сеньора. Кроме того, сеньор в каждом городе имел право на даровой ночлег и угощение для себя, своей прислуги, для лошадей и собак. Он мог забирать жизненные припасы, постели, мебель, посуду на такое время, на какое ему заблагорассудится. Затем следовал отдел пошлин, наложенных на всякое производство, торговлю и соприкосновенные с ними случаи. Вот, например, перечень пошлин, какие платили жители города Амьена своему графу и другим сеньорам: l)travers — пошлина за провоз товаров водой или сухим путем; она взималась на заставах, специально для этой цели устроенных феодалами; сюда же относится и пошлина за проезд по мосту, т. н. pontaticum; мосты запирались цепями, и всякий желающий проехать должен был предварительно уплатить известный взнос в пользу владельца моста. Понятно, что эти заставы и мосты весьма стесняли торговлю и были неистощимым источником всяких беспорядков и многочисленных эксцессов. 2) Далее идут пошлины, взимавшиеся внутри города, а именно telonium — пошлина при въезде в город и на рынке с продажи товаров; mesurage — пошлина за взвешивание товара на весах сеньора, за измерение хлеба, вина и т. д. Сеньор имел свои меры для всех этих продуктов; подчиненные ему горожане обязаны были пользоваться исключительно его мерами, но за это должны были платить пошлину. 3) Потом следуют пошлины за право заниматься различным промыслом, например, за право растить солод, вести пивоварение, менять деньги и т. д. 4) Наконец, ко всему этому примыкает огромный отдел штрафов, которые взыскивались за нарушение перечисленных прав сеньора. Но мы впали бы в грубую ошибку, если бы признали, что всем этим и ограничивались повинности горожанина в отношении к сеньору. Сеньор вмешивался во всякую сделку между горожанами, во всякое предприятие своего подчиненного, — и везде взыскивал свою дань. Он брал плату за продажу, мену и куплю, за лавки и амбары, считавшиеся его собственностью, брал с жилища горожанина и его пристроек. Хотел ли горожанин строить дом или хлев, он платил сеньору деньги; но если же он хотел и сломать свою постройку, он опять шел к сеньору и платил деньги. Короче говоря, положение горожанина есть положение, близкое к серву, к закрепощенному земледельцу феодальной эпохи. Феодалы, действительно, и стремились к тому, чтобы уравнять право городского и сельского населения, слить их, хотя этого никогда не удавалось им достигнуть. Крестьянину трудно было оставить свой земельный участок, с которым он сроднил\ ся, который он возделал и удобрил своим трудом; поэтому крестьянин поневоле и подчинялся произволу своего господина. Но: горожанин, занимавшийся промыслом или торговлей, легко мог уходить из своего города и переселяться в другой, где он мог устроиться удобнее; его искусство всегда оставалось с ним. Вот почему сами феодальные сеньоры должны были делать уступки городским жителям и не могли с такой же легкостью распоряжаться ими, как с сельским рабочим населением. Но хотя горожане и пользовались некоторой свободой по сравнению с вилланами, они все же оставались податным сословием и не входили в состав общества; епископ Адальберон в знаменитой поэме, обращенной к французскому королю Роберту, описывает вокруг себя лишь два класса людей: дворян и духовенство; горожан он не упоминает. — Таково было положение западно–европейских городов до XI в., когда начинается эпоха городских восстаний, коммун и борьбы за независимость.
Как это обычно наблюдается при изучении Средних веков, причину коммунальной революции, охватившей западные города с X по XII в., историки ищут в разных сторонних влияниях. Одни думали, что эта революция состояла лишь в восстановлении строя древних римских городов: они тщательно подбирали все внешние черты сходства между коммунальной системой и римской муниципальной организацией времен упадка, подчеркивая в особенности выражения municipium, consul, libertas romana, часто употреблявшиеся также и в Средние века. Эта гипотеза теперь совсем оставлена, так как, мы уже это видели, то устройство, какое имели города в Римской империи, совершенно исчезло, и в феодальную эпоху они получили совсем другой вид. Другие ученые, по преимуществу германские, как Эйхгорн, Маурер и др., начало муниципального строя искали в древних германских учреждениях, занесенных в Галлию и Италию нашествием варваров. Огранизация виллы, марки, сотни или селения с их должностными лицами, по мнению этих ученых, с самого начала заключала в себе все элементы, которые, преобразуясь и приноровляясь к потребностям времени, мало–помалу и образовали основу средневековой муниципальной системы. Не вдаваясь в детальный разбор обеих этих теорий, следует предъявить по их адресу тот важный упрек, что они совсем не объясняют коммунальной революции. В самом деле, почему городское движение произошло слишком поздно, если все элементы существовали уже к началу Средних веков, и почему оно отлилось в самые разнообразные формы и возникло почти одновременно как в старых, так и в новых городах?