Туземцы верят, что отпечатки рук связывают мир живых с миром духов, мертвых. Другие говорят, что каждый отпечаток руки представляет собой подпись человека. Уход живого в дикое, необитаемое место может рассматриваться, как уход в иной мир, смягченный вариант смерти. Обычай обводить детскую ладонь на письме отсутствующему родственнику, чаще отцу. Это остаток того же самого. В болгарском и сербо-хорватском языке «печалва» - отхожий промысел. Человек занимающийся им мыслился, как ушедший в иной мир, общаться с ним можно было, например, дымом из печи. На иконах молящиеся протягивают раскрытые ладони (Богоматери, Праскевы Пятницы). К иконе в принципе не прикасаются. Есть икона «Оранта» (молящаяся), ладони раскрыты на уровне лица. Великая Панагия, Оранта. Находится в Третьяковке и в Софийском соборе мозаичная икона Оранта. С.С. Аверинцев лучший специалист по русскому средневековью исследуя ветхозаветные традиции исследуя оранту пытался понять эту позу. Как художники создали эту позу оранты? Глубокая традиция. Эта поза вырастает из комплекса представлений об Афине Палладе (дева, мать, божья премудрость) и фигура градохранительницы (защищает, спасает, охраняет). Эта преемственность от Афины, хранительницы дома, очага. Корни этого образа обнаруживаются в ветхозаветном представлении о премудрости божией. София – премудрость божия. Большую роль играет в притчах Соломоновых. Премудрость была рядом с богом еще до хаоса. Истоки этой позы и в позе Моисея. Пока он держал руки поднятыми они побеждали врагов. Держать так руки очень тяжело, даже для похудения применяли. Полдня так постоять и похудеешь лучше, чем от упражнений.
Я уверена, что истоки образа оранты могут быть сведены к древним первобытным представлениям о Великой матери. Все эти позы восходят к первобытному человеку, который хочет свои ладони приложить к ладоням предков. В современной Испании в храме изображение Христа не выпуклое, а вдавленное. И все норовят вложить свои ладони в его ладони. Повторяется эта древняя традиция. Руки, прижатые к печи, стене, дереву, бумаге, стене плача несут в себе древние представления о встрече на границе миров в переломные моменты существования социума. Важно не наличие выемки в камне в форме руки, а представление о том, что оно там. Ничего не нарисовано на печи, просто знаешь, что они там. Стена мыслилась изначально как внутренняя сторона пещеры. Ладушки-ладушки, где были? У бабушки?
(А чего это бабушка здесь не живет? Ходить к ней надо)
Что ели? Кашку Что пили? Бражку
У одной моей знакомой ханжеская бабушка пела не «бражку», а «простоквашку». Странное противоречие, кто же детей поит алкоголем. Кашка сладенька, бражка пьяненька. Полный набор: каша и брага – поминальная еда. Редко делает это мама, чаще бабушка. Бабушка заменяет мертвого предка, идет игра с касанием ладонями.
Через стену в пещере осуществляется магический контакт с умершими предками. Хоронили мертвых «к стеночке», а сами жили в центе у костра. Понимаете «печь», «печать», «печаль» - однокоренные слова.
Сохранение ритуальной чистоты печи – «печь ладонь божья», изначально не бога, а предка. Ладонь предка, пращура превратилась в божью ладонь. Печь представляет собой образ пещеры. Древнейший ритуальный жест. С ним связано слово «присяга». По-сягать, до-сягаемость, о-сязать. Ритуал присяги изначально заключался не в словах, а в прикосновении к обрядовому символу – камню, стене, земле, оружию, сердце, ладони другого человека.
«ударить по рукам», «обручение», «поручение». Роль ладони, прикосновение к плоскости (грань миров) столь велика, что отзвуки обнаруживаются в детских играх. У сибирских самоедов, где шаманизм наследственный, когда умирает шаман сын бежит к нему и отпечатывает ее руку на глине, срисовывает все линии руки. Он сделает деревянную точную копию и будет ею пользоваться.
Корень «пек». Объединяет невероятные слова в разных языках. Как эти слова семантически связаны с печью, печатью, печалью.
Пека, печа – забота, воспитание. Забота первоначально только о пище, набивании зоба пищей.
Опека, попечение, печься о ком-то это от слова печь.