Христос любил уединение. Он неоднократно удалялся в пустынное место, где предавался пламенной молитве Своему Небесному Отцу. Здесь, вдали от мира и его треволнений, Он погружался в глубину Своего духа, размышляя о деле, ради которого Он явился. В пустыне Он приготовлялся к борьбе с искушениями, которые во всей силе предстали Ему во время сорокадневного поста Его — этого высшего и решительного акта Его приготовления, но которые, несомненно, не оставили Его и после.
В уединении Христос был наедине с природой. В созерцании ее Ему открывалась чудная картина жизни человеческой и благости Божией, языком и образами которой Он так прекрасно пользовался впоследствии. Природа для Христа была вспомогательной книгой в Его мессианском служении. Он неоднократно приводил примеры о сеянии доброго семени, о виноградной лозе, полевых лилиях, птицах небесных и т. д. Все это было нужно для того, чтобы человек мог лучше воспринять то Божественное учение, которое проповедовал Христос Спаситель.
По мере приближения времени Крещения Спасителя, проповедник покаяния Иоанн Креститель говорил народу, что не он Мессия, но Мессия идет вслед за ним. "Вот грядет Тот, Кто сильнее меня, я недостоин понести обувь Его. Он будет крестить вас Духом Святым и огнем" (Мф. 3, 11). Проповедь Предтечи и вся его жизнь создавали ореол величия вокруг его имени; глубокое же его смирение перед грядущим Спасителем мира возбуждало народ и привлекало внимание к Тому, у Которого этот великий пророк недостоин развязать ремень обуви.
И вот "приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него" (Мф. 3, 13). "Иоанн же удерживал Его и говорил: Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? — Оставь теперь, — отвечал Господь Иоанну, — ибо так надлежит нам исполнить всякую правду" (Мф. 3, 13–15). И Предтеча допускает Его. Как человек, Христос был безгрешен. Он лично не нуждался в покаянии, но выступал пред людьми как Основатель нового благодатного Царства. В это Царство, по Его учению, нельзя войти без Крещения (Ин. 3, 3).
Крестившись, Иисус молился. И вот "отверзлось небо, и Дух Святый нисшел на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с небес, глаголющий: Ты Сын Мой возлюбленный, в Тебе Мое благоволение" (Лк. 3, 21–22).
В день Крещения Господня открылась людям истина о Триипостас-ном Боге. Отец глаголет, Возлюбленный Сын является в образе Сына Человеческого и Божественный Дух — в виде голубя.
В Крещении Господь наш Иисус Христос выступил открыто на мессианское служение как Агнец Божий, пришедший взять на Себя грех мира (Ин. 1, 29). Таково новозаветное Богоявление. Крещение Спасителя есть вместе с тем торжественное объявление о Его Божественном достоинстве. Оно, наконец, есть видимый знак посвящения Его на общественное служение (пастырство) и явления миру (Ин. 1, 32).
Христос, выступая на служение миру, являя Себя людям, показал Себя не в громе, молнии и землетрясении, не в славе Сына Божия в сопровождении сонма ангелов, а как смиренный человек. И обращается Он к Крестителю Иоанну не как Бог, а со смирением просит совершить над Собою Крещение во исполнение "правды Божией". Об этом поет Святая Церковь: "Яко человек, на реку пришел еси, Христе Царю, и рабское крещение прияти тщишися, Б лаже, от Предтечеву руку, грех ради наших, Человеколюбче"[33]. Таким образом, Крещение Спасителя явилось началом Его пастырского служения.
Искушение Господа Иисуса Христа диаволом в пустыне. Прообразовательное значение борьбы с искушениями для пастырей и паствы
"Тогда Иисус возведен был Духом в пустыню для искушения от диавола и, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал"
Прежде чем выступить на общественное служение спасению рода человеческого, Иисус Христос после Крещения был возведен Духом Святым в пустыню. Что это значит? Почему не Он Сам пошел, а возведен был Духом Святым? Это значит, что Он был не только Истинным Богом, но и истинным человеком, что все человеческое, кроме греха, не было чуждо Ему. Он боялся и трепетал при мысли о Своем страшном конце — о распятии на кресте. В саду Гефсиманском, пред крестными страданиями, он молился Отцу до кровавого пота, чтобы миновала Его эта страшная чаша страданий. Но естество человеческое в Его Святейшем Лице соединилось нераздельно и неслитно с естеством подлинно Божественным. Вот почему Духом Святым Он и был возведен в пустыню. Ему трудно было как человеку решиться на великий подвиг сорокадневного поста, на жизнь в дикой пустыне со зверями. Трудно Ему было решиться на тяжкое искушение от диавола, ибо знал Он, что предстоит оно.
Зачем нужно было Христу столь долгое пребывание в пустыне в таких тяжелых условиях? Он готовился к Своему Божественному подвигу, к подвигу искупления рода человеческого Кровью Своею от власти диавола. Он готовился непрестанной молитвой, беседой с Богом Отцом. Ему нужно было уединение, полное отрешение от людской суеты, чтобы всецело предаться общению с Богом. Ему надо было этим общением укрепить Свою человеческую волю, принять от Отца всесильную помощь в предстоящем служении.
Таким образом, и для Самого Пастыреначальника необходимо было приготовление. Если же и Он постился и молился пред началом Своего служения, если Его примеру следовали впоследствии Апостолы (Деян. 1, 14) и великие отцы Церкви (св. Василий Великий, св. Иоанн Златоуст и др.), то не тем ли более необходимо такое приготовление для всякого кандидата священства, для того, кто является продолжателем дела Господа Иисуса, идущим по стопам Его.
Пребывание в пустыне было заключительным, высшим актом приготовления Спасителя к общественному служению, но начало этого приготовления было положено, как отмечалось выше, еще в детском возрасте. Так и кандидатам священства должно проходить приготовление, начиная готовиться с того времени, когда возникло решение принять священный сан; окончательное же приготовление, завершение его, должно произойти пред самым принятием священного сана. И в момент, когда на него уже готова снизойти Божественная благодать в таинстве Священства, его духовное око еще раз должно обозреть всю прошедшую жизнь и прозреть будущее, чтобы решить окончательно и бесповоротно, достоин ли он, в состоянии ли принять и носить то звание, которое может быть достоянием лишь избранников Божиих (Ин. 15, 19).
По примеру Пастыреначальника, каждый желающий получить благодать священства должен заранее направить все свои силы к тому, чтобы научиться отвергать все предметы искушений. Диавол, не оставивший и Самого Господа, не преминет приблизиться с своими кознями и к грядущему на путь пастырский. Только победа над искушениями и может служить свидетельством надлежащего приготовления.
Враг рода человеческого диавол приступил к Господу, искушая Его похотью плоти, похотью очес и гордостью житейской (1 Ин. 2, 16). Эти искушения победил Спаситель. К победе над ними должен приучить себя еще заранее и всякий пастырь.
Похоть плоти
Искуситель, приступив ко Христу, сказал: "Если Ты Сын Божий, скажи, чтобыкамни сии сделались хлебами" (Мф. 4, 3). Диавол знал, что к концу поста ослабляется не только тело человека постящегося, ослабляется и воля его; человек начинает жалеть себя, трепещет душа его, опасаясь смерти от голода. И воля его расслабляется до такой степени, что начинает он помышлять о прекращении поста, о прекращении подвига своего, об отказе от него. Это знал сатана, он ждал только момента, когда под влиянием сорокадневного поста ослабеет воля Спасителя по человечеству, ибо тогда легче будет искушать Его. И вот поэтому через сорок дней он и приступил искушать Христа. Он как бы говорит: "Если ты Сын Божий, то сотвори чудо, повели камням стать хлебами. Ведь Тыже погибнешь от голода, ведь Ты же Чудотворец. Почему же не хочешь чудотворную силу Свою употребить на насыщение хлебом, в который превратишь камни". Сатана знал, что искушение пищей, в особенности для человека, голодавшего сорок дней и ночей, весьма тяжело, и надеялся победить Христа этим искушением. Сущность искушения состояла в том, что Пастыреначальнику предлагается воспользоваться присущей Ему чудодейственною силою Божиею для удовлетворения чувственных, телесных потребностей человеческой природы. Господь отражает это искушение указанием на Священное Писание: "Написано: не хлебом единым будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих" (Мф. 4, 4; Лк. 4, 4; Втор. 8, 2). Так и пастырь Церкви прежде всего должен заботиться о исполнении возложенного на него высшего духовного подвига, о питании себя, главным образом, пищею духовною, при которой он как бы забывает на время о пище телесной; а тем более несвойственно пастырю дарованные духовные силы обращать в служебное орудие для своих плотских влечений. Нельзя, конечно, совсем игнорировать требования плоти. Такого бремени не возлагает, да и не может возложить на пастыря Церковь. Он должен заботиться о своей плоти, но настолько, чтобы она не брала перевес над духом. Нельзя плотские похотения ставить выше духовных потребностей, удовлетворение которых составляет главную задачу жизни не только священника, но и всякого человека. Поэтому, кто любит свою плоть до забвения духовных потребностей, кто все внимание свое обращает лишь на то, чтобы питать и греть ее, не умея обуздывать ее пожелания, тому лучше не помышлять о священстве, которое есть служение духа (2 Кор. 3, 8).
33
Тропарь 3-й Последования великого освящения воды. Церковная служба на св. Богоявление. М., изд. Моск. Патр., 1948, стр. 15.