Если христианин правильно устанавливает различия, то он дитя благодати и прощения грехов. Он не имеет Закона вообще, потому что он выше Закона, греха, смерти и ада. Как Христос свободен от гроба и Петр свободен от темницы, так и христианин свободен от Закона. Отношение между воскресшим из гроба Христом и гробом, отношение между освобожденным из темницы Петром и темницей — это отношение между оправданною совестью и Законом. И как Христос Своею смертью и воскресением умирает для гробницы, которая не имеет над Ним власти и не может удержать Его — Он воскресает и уходит, камень отвален, печати сломаны, стражники испуганы,— и как Петр умирает для своей гробницы через освобождение и идет куда хочет, так благодатью совесть освобождается от Закона. “Так бывает со всяким, рожденным от Духа” (Ин. 3:8). Но плоть не знает, откуда это приходит и куда идет, потому что она может судить, только согласуясь с Законом. Дух же говорит: “Пусть Закон обвиняет меня, пусть грех и смерть устрашают меня. Я не отчаиваюсь, потому что у меня есть Закон против Закона, грех против греха, смерть против смерти”.
Всякий раз, чувствуя угрызения совести от греха, я смотрю на медного змея — Христа на кресте (Ин. 3:14-15). Против греха, обвиняющего и поглощающего меня, я нахожу другой грех. Но это грех, который во плоти Христа уничтожает грех мира. Он всемогущ, он проклинает и поглощает мой грех. Чтобы мой грех не обвинял и не проклинал меня, его самого обвиняет грех, т. е. Христос распятый. “Ибо не знавшего греха Он сделал для нас грехом, чтобы мы в Нем стали праведностью Бога”. Так в моей плоти я нахожу смерть, которая сокрушает и убивает меня, но я имею и другую смерть, которая является смертью моей смерти и которая распинает и поглощает мою смерть.
Все это происходит не благодаря Закону или делам, а через Христа распятого, на чьих плечах лежит все зло человечества — Закон, грех, смерть, дьявол и ад — все, что умирает в Нем, потому что Он убивает все это Своей смертью. Однако мы должны принимать это благословение Христово с твердою верою. Потому что нам предлагается не Закон и не дела Закона, а только Христос, от нас же требуется одна только вера, которая прибегает ко Христу, вера в то, что наши грех и смерть прокляты и уничтожены во грехе и смерти Христа.
У нас всегда есть твердое основание, из которого мы видим, что оправдывает одна только вера. Чтo могут Закон и дела совершить для оправдания, когда Павел борется против Закона и дел, говоря, что мы должны умереть для Закона, если хотим жить для Бога? Но если мы мертвы для Закона и он мертв для нас, то он не имеет к нам отношения. Как же он может повлиять на оправдание? Поэтому необходимо сказать, что мы оправдываемся одною благодатью, или через веру во Христа, без Закона и дел.
Слепые софисты этого не понимают. Им кажется, что вера не оправдывает, пока не совершает дел любви. Таким образом, вера во Христа становится бездейственной и бесполезной, не имея оправдывающей силы до тех пор, пока не будет “оформлена любовью”. Но вы отложите Закон и любовь для другого места и времени, направьте свое внимание на Иисуса Христа, Сына Божия, умершего на кресте и понесшего все грехи, Закон, смерть, дьявола и ад в Своем теле. Эти враги и непобедимые тираны угнетают меня и создают мне проблемы. Потому я стремлюсь избавиться от них, оправдаться и спастись. Ни Закон, ни дела, никакая любовь не избавят меня от них. Только Христос уничтожает Закон, убивает мой грех, разрушает мою смерть в Своем теле, опустошает ад, судит дьявола, распинает его и ввергает в преисподнюю. Другими словами, все, что когда-то мучило и подавляло меня, Христос удалил, разоружил и выставил напоказ, восторжествовав над ним Собою (Кол. 2:14-15), так что оно не может больше господствовать надо мною, а вынуждено служить мне.
Отсюда совершенно ясно, что [мне] не надо делать ничего, кроме как слышать, что все произошло именно так, и, не сомневаясь, веровать. Это и будет “совершенная вера”. Потом, когда я постигну Христа через веру и умру для Закона, оправданный от греха и избавленный от смерти, дьявола и ада через Христа,— тогда я буду совершать добрые дела, любить и благодарить Бога, служить своему ближнему любовью. Однако эта любовь, или дела, следующие за верою, не создают и не украшают веру. Верою формируется и украшается любовь.
Таково наше богословие. И когда говорится, что я не только слеп, глух к Закону и свободен от него, но и полностью мертв для него, эти слова кажутся нашему разуму странными и абсурдными. Утверждение Павла, что “Законом я умер для Закона”, полно утешения. Если бы оно могло приходить в человеческое сознание в нужное время и, правильно понятое, укореняться там, человек смело противостоял бы всем опасностям смерти, всем мукам совести и греха, как бы они ни нападали на него, как бы ни обвиняли и ни пытались ввергнуть в отчаяние. Конечно, каждый испытывает искушения, если не в течение жизни, то при приближении смерти. Тогда, когда Закон обвиняет и выявляет грехи, совесть человека сразу говорит: “Ты согрешил”. Если мы вспомним, чему учит Павел, Апостол Христов, мы ответим: “Это правда. Я согрешил”. — “Тогда Бог накажет и проклянет тебя”. — “Нет”. — “Но так говорит Закон Божий”. — “Я не имею ничего общего с Законом”. — “Почему?” — “Потому что у меня есть другой Закон, который лишает голоса этот Закон. Я обращаюсь к свободе”. — “Какой свободе?” — “К свободе во Христе, потому что Христом я освобождаюсь от Закона”. Поэтому Закон, который был и будет Законом для злых, для меня — свобода, связывающая Закон, который проклинает меня. Закон, некогда державший меня связанным и плененным, теперь связан и пленен благодатью, или свободою, которая теперь мой Закон. Этот Закон говорит обвиняющему Закону: “Не связывай этого человека, не держи его в плену и не обвиняй его. Я возьму тебя в плен и свяжу тебе руки, чтобы ты не повредил тому, кто теперь живет для Христа и мертв для тебя”.
Все это выбивает зубы Закону, притупляет его жало и все его оружие, полностью лишает его силы. Однако Закон остается Законом для злых и неверующих; остается он и для нас, слабых, пока мы не уверуем. Тут он вновь проявляет всю свою остроту, все зубы. Но если я верую во Христа, то сколько бы грех ни подталкивал меня к краю отчаяния, я буду полагаться на свободу, которую имею во Христе, говоря: “Я признаю, что согрешил. Но мой грех (грех, на котором проклятие) — во Христе (грехе проклинающем). Во грехе, проклинающем сильнее проклинаемого, потому что он есть оправдывающая благодать, жизнь и спасение”. И теперь, чувствуя ужас перед смертью, я говорю: “Смерть, ты мне ничего не сделаешь. Потому что у меня есть другая смерть, убивающая тебя. Смерть же, убивающая сильнее смерти, которую она убивает”.
Верующий может подняться с помощью веры и получить надежное утешение. Ему не надо бледнеть при виде греха, смерти, дьявола и любого зла. Чем больше дьявол нападает и пытается сокрушить человека ужасами мира, тем большую надежду тот приобретает и говорит: “Господин дьявол, не бесись, успокойся. Потому что есть Тот, Чье имя Христос. В Него я верую. Он отменил Закон, проклял грех, победил смерть и разрушил ад. Он твой дьявол, твой дьявол, потому что Он пленил и победил тебя, так что ты не можешь больше вредить ни мне, ни любому, кто верует в Него”. Дьявол не может преодолеть эту веру, но сам преодолевается ею. Потому что, как говорит Иоанн в 1Ин.(5:4-5): “И сия есть победа, победившая мир, вера наша. Кто побеждает мир, как не тот, кто верует, что Иисус есть Сын Божий?”
Поэтому Павел в великом рвении и возмущении духа называет саму благодать Законом, хотя в действительности это не что иное, как великая и безграничная свобода благодати, которую мы имеем во Христе Иисусе. Потом, для нашего утешения, он дает Закону самое постыдное имя, чтобы мы знали, что он [Закон] теперь крещен новым именем, потому что умер и проклят. Приятно видеть, что Павел обращается с Законом, как с вором или разбойником, проклятым и приговоренным к смерти. Персонифицируя Закон, он показывает его находящимся в плену, со связанными руками и ногами, лишенным всей силы — так, что тот не может больше мучить, обвиняя и проклиная. Эта приятнейшая картина заставляет сознание презирать Закон. Верующий во Христа теперь имеет смелость оскорблять Закон святою гордостью, говоря: “Я грешник. Если ты, Закон, можешь сделать что-то со мной, тогда попробуй!” Вот насколько верующий перестает бояться Закона.