Вышеупомянутый маленький мальчик хорошо выглядел, и я знал, что не существует опасности в применении модифицированного метода Марка Твена. Кроме того, после устранения объекта сопротивления (его матери) он вскоре приучился к нормальному питанию. Аппетит — единственный фактор, согласно которому младенец оценивается дома. Родители хвастаются, если у ребенка хороший аппетит, и жалуются на его отсутствие. При анаклитической связи с матерью оральная организация служит выражению отношения к ней. Взрослые, будь то нормальные или ненормальные, сходным образом используют
оральную активность как в целях выражения согласия, так и для сопротивления.
Оральные проявления наших пациентов представляют особый интерес. Уже в течение десяти лет я наблюдаю пациентку с маниакально-депрессивным психозом. В период обострения она говорит почти непрерывно, когда общается со мной или моими друзьями, но отказывается разговаривать с мужем, утверждая, что не может говорить с ним. В моем офисе пациентка ведет себя фривольно. Я не обращаю внимания, если производимый ею шум не слишком мешает. Обычно ей позволяется проявлять оральную активность в свое удовольствие, и она прекрасно проводит время. Иногда пациентка демонстрирует оральное отторжение посредством рвоты и отрыжки. Некоторые шизофреники, особенно при кататоническом синдроме, подолгу произвольно не принимают пищу и годами не разговаривают. Неожиданно, однако, они становятся очень болтливы, крикливы и много бессвязно говорят; аналогична и динамика пищевых пристрастий. Сходные колебания речевой активности и пищевой потребности наблюдаются также у детей.
Не все ранние оральные реакции у детей связаны с приемом пищи. Например, сосание большого пальца, согласно Фрейду, представляет либидное проявление, которое не имеет никакого отношения к голоду и приему пищи. Фрейд был не первым врачом, сделавшим такой вывод. Сосание большого пальца признавалось инфантильным сексуальным выходом с 1879 г., когда венгерский педиатр по фамилии Линднер написал эссе об этом феномене. Многие другие врачи придерживались того же мнения. Мой учитель в области педиатрии профессор Якоби, наверняка никогда не слышавший о Фрейде, рассказывал студентам, что сосание пальца представляет собой разновидность наслаждения, родственного сексуальному. Соответствующий термин, употребляемый немцами, дословно переводится как «доставляющее наслаждение сосание». Когда ребенок голоден, он обычно не сосет палец, а кричит. Палец сосет, когда насытится и собирается заснуть. Другими словами, ребенок ведет себя подобно мужчине, выкуривающему сигару после сытного обеда.
Матери всегда отрицательно относились к привычке детей сосать палец и делали все, чтобы отучить от нее. Они не знали причины своего отношения, пока современные дантисты не стали указывать, что эта привычка приводит к деформации неба, аденоидам и другим неприятностям. На самом деле, по моему мнению, у матерей возникает ревность, так как бессознательно они чувствуют, что ребенок нашел замену их груди. Он таким образом предпринимает первое усилие в обретении независимости от матери. Мать раздражена и обижена точно также, как и впоследствии, когда у юноши возникает желание найти ей замену. Отец, кажется, всегда равнодушен к подобной ситуации. Доктора в свою очередь изощряются в изобретении способов отучить от сосания. Обычно к пальцам прикрепляются разного рода тошнотворные вещества. Иногда при укладывании в постель руки ребенка фиксируются, однако вскоре обнаруживается, что дети обходят препятствия: они начинают сосать нижнюю губу, щелкать небом или сосать покрывало.
Предоставленные самим себе нормальные дети прекращают сосать палец и задолго до наступления латентного периода проявляют больший интерес к внешнему миру. У недостаточно адаптированных детей привычка может сохраняться в последующей жизни. Так, шестнадцатилетняя девушка испытывала страстное влечение к сосанию неба. Мать девушки приняла все меры, чтобы отучить ее в детстве от сосания большого пальца. Но гребенок, расставшись с одной привычкой, приобрел Другую. Когда девушка пришла ко мне, ей очень хотелось навсегда бросить дурную привычку, но привычка продолжала сохраняться даже во сне. Как только она