Наступление Москвы на самостоятельность великого княжества Тверского все усиливается, действуя разлагающе на его внутреннее единство. Московский князь отнял у Михаила «Градок» – из удела князя Семена и посадил там князя Еремея Константиновича со своим наместником. В дальнейшем Михаил держится только помощью Ольгерда. Три раза ходил Ольгерд с тверичами на Москву, а Дмитрий расплачивался набегами на тверские волости. Ездил тверской князь и в Орду, к Мамаю, приобретал ярлык на великое княжение Владимирское. Дмитрий защищался дарами, перекупая на свою сторону ханских послов, нападал, поднимал на Тверь новгородцев, поддерживал против Твери кашинского князя (с 1368 г. это сын Василия Михаил, с 1373 г. его внук Василий).
Напряженная борьба эта в 70-х гг. XIV в. приняла особый характер, невыгодный для Твери ввиду поднятого Москвой национального знамени. Михаил, славимый своим биографом как грядущий освободитель своих людей от иноплеменников, оказался наводителем на Русь Литвы, союзником татар. Соединение по зову Дмитрия великорусских сил против Твери освещалось в Москве новой тенденцией. И большой поход 1375 г. кончился знаменательным договором, вовсе отделившим от Твери Кашинское княжество: «А в Кашин ти ся не въступати, и что потягло х Кашину, ведает то вотчичь, князь Василей; ни выходом не надобе тобе ко Тфери Кашину тянути». Кашинский князь вступал под московское покровительство: «а его ти не обидети… мне его от тобе боронити»[109]. Но вскоре (1382 г.) по смерти Василия Михайловича кашинского (второго князя этого имени), не оставившего потомства, Кашин вернулся во власть Михаила тверского, и тот сажал там сыновей (Александра, потом Бориса – оба умерли раньше отца), а умирая в 1399 г., оставил его, по духовной, сыну Василию, а внуку Ивану Борисовичу выделил из Кашинского удела Кснятин.
В договоре 1375 г. Михаил тверской признал себя младшим братом Дмитрия московского, равным Владимиру Андреевичу, московскому удельному князю, признал великое княжение Владимирское отчиной Дмитрия, отрекся от соперничества по Новгороду, сделал ряд уступок в спорных волостях (и Москве, и Новгороду), обязался порвать союз с Литвой и действовать совместно с Москвой в делах татарских. Только «выходом» не тянул он к Москве; только этим отличалось его положение от положения московских удельных князей, да [еще] третейским судом в спорах между Москвой и Тверью, который должен был идти к Олегу рязанскому. После Куликовской битвы (участие в которой тверского войска остается под сомнением) Михаил в эпоху Тохтамышева погрома попробовал использовать новые отношения, чтобы искать себе великого княжения Владимирского и Новгородского, но эти происки только показали, что прошло время, когда хан легко раздавал ярлыки. Тохтамыш отказал Михаилу, избегая разрыва с Москвой. Новое положение великого князя тверского не могло не ослабить и его власти над удельными вотчинниками-князьями Тверской земли. Михаил перед смертью пошел московским путем в распределении владений между сыновьями. Старшему сыну Ивану он к Твери дал еще семь городов, второму, Василию – Кашин, отделив Кснятин для внука Ивана Борисовича, третьему – Микулин. Холм остался в руках племянников Всеволодовичей Михаила, Ивана и Юрия[110]. Но Иван [Всеволодович] свою долю отказал перед бездетной смертью своей в 1402 г. не брату, а сыну [тверского] великого князя Ивана Михайловича, Александру.
Иван [Михайлович] был настолько сильнее других князей Тверской земли, что мог провести такой «отказ». Его великокняжеская политика характеризуется тем, что он, получив Тверь с сыновьями, осуществляет это формальное разрушение прежнего одиначества тверских князей тем, что приказывает своим боярам: крестное «целование сложите» и докончание разрушите к своей братье[111], тогда как его отец всех бояр привел к целованию всей братье-князьям, «что хотети им… добра». Протест вдовы-матери, братьев и племянника и их требование, чтобы он велел боярам крестное целование «держати» по отца их грамотам, – остались бесплодными, тем более что племянник Иван Борисович с матерью поспешили отречься от таких притязаний и получили за то добавку к Кснятинской вотчине своей: волость Лускую, отрезанную от Кашина, и слободку в самом Кашине[112]. В 1403 г. дело дошло до усобицы с кашинским братом. Василий Михайлович бежал в Москву, и посредничество Василия Дмитриевича московского примирило братьев, но, очевидно, на всей воле Ивана Тверского, потому что тверская летопись сохранила такую запись: «пожаловал князь великий Иоан Михаиловичь брата своего князя Василиа его уделом»[113]. Прошло еще два года – и Василий Михайлович схвачен в Твери, отпущен по крестному целованию, но поспешил бежать в Москву, а в Кашине водворились великокняжеские наместники. Вернуться в Кашин Василию удалось только смирившись перед братом. Сходны отношения Ивана Михайловича и к другим удельным князьям. Одновременно с Василием Кашинским побежал в Москву и Юрий холмский, скитавшийся потом между Москвой и Ордой в поисках союза и защиты; в 1408 г. побежал и вернулся потом служить Ивану [племянник] Иван Борисович, в 1412 г. – опять бежит Василий Кашинский, при жизни Ивана уже не возвращавшийся.
109
Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел. М., 1813. Ч. 1. № 28.