«Вообще на Юге России над евреями не тяготело общественное презрение, усердно культивировавшееся некогда в Польше». Поляки же по утверждению В.С.Манделя относились к евреям «всегда как к низшей расе». (Весьма оригинально, учитывая отношение евреев к другим нациям).
Князь Дондуков-Корсаков призвал императора наложить запрет евреям на аренду земли — Александр согласился, но затем и согласился с министром внутренних дел, который «не признал возможным провести немедленно законодательным путём меры предлагаемые кн. Дондуковым-Корсаковым».
Тот же был ответ, когда с этой сигнальной инициативой вышел в 1869 году ген-губернатор новороссийский Коцебу.
А когда евреи дошли до благополучных казацких станиц, а казаки являлись основой российской армии, то управление области Войска Донского запретило евреям покупать и арендовать земли, ибо сделало вывод, что —
«в виду исключительного положения Донской области, казачье население которой обязано поголовно воинской повинностью. Это единственный и верный способ спасти хозяйство казаков и только что начинающие водворяться в области промыслы и торговлю от разорения» (С).
Тогда казаки вырвались из когтей. Но через несколько десятков лет к ним приедет очень грамотный русскоговорящий кучерявый интеллигент в очках — Яков Свердлов (вспомните прекрасный портрет Е. А.Кацмана) и припомнит им их привилегированное положение, в живых останется немного. У Свердлова было всего два вышестоящих начальника — точно такой же еврейский интеллигент в очках — Лейба Бронштейн (Троцкий) и головастый внучек Израиля Бланка.
Глава 3. Начало терроризма в России
Терроризм в России в этот период начался с 1862 г., когда восстание поляков только начиналось, со студента московского университета поляка Петра Зайчневского и с русского студента Сергея Нечаева.
Зайчневский, будучи арестованным, составил в камере Тверской полицейской части (в Москве) прокламацию «Молодая Россия», в которой есть такие слова —
«мы не испугаемся, если увидим, что для ниспровержения современного порядка придется пролить втрое больше крови, чем пролито якобинцами в 90-х годах» (много интересного можно прочесть о терроризме в России в книге О.В.Будницкго «Терроризм в российском освободительном движении», 2000 г., — источник цитаты).
Сергей Нечаев (1847–1880 гг.) в эту пору создал даже теорию терроризма — «народной расправы». Так как иногда некоторые исследователи делают различие между революционерами и террористами, то следует отметить, что террористы — это разновидность революционеров, а терроризм — только один из методов решения революционных задач.
Причин, очагов терроризма в России было несколько, и они были не случайны, закономерны.
Первая — как результат освободительного движения поляков, ответ на оккупацию, эдакий заслуженный имперской политикой терроризм.
Вторая — влияние событий в Европе, многочисленные революции и марксизм. Революционная романтика, характерный юношеский возрастной протест и благородная идея продвижения прогресса захватили многие молодые головы.
Перечисленные выше — главные. Были ещё менее главные, второстепенные. Одна из них — это недовольство монархией и существующими порядками определённой части российской интеллигенции во главе с В. Белинским, А. Герценом (Искандер), Н. Добролюбовым, Н. Чернышевским.
Именно эту часть недовольных ещё совсем недавно ловкие коммунистические историки в СССР одностороннее определяли как основную революционную. Но это не так.
Во-первых, эти поклонники западной культуры (западники) ворчали, но террористических организаций не создавали. А когда начались реформы — совсем поутихли. Это были не созидатели плохого, а просто критики. Только закоренелый критик мог написать роман «Кто виноват?» вместо
«Что делать?»… Хотя опасными лозунгами молодые горячие головы иногда вооружали такие, казалось бы, некровожадные люди как Некрасов: «умрёшь недаром, дело прочно, когда под ним струится кровь».
А когда Герцен прозрел, как заметил Константин Леонтьев — то перестал и вовсе «звонить» публике, у него отпала эта навязчивая хамская марксистская манера.
«Нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены внутри», — это был самый ценный вывод оставленный потомкам Александром Ивановичем Герценом после долгих наблюдений и раздумий.