«Мне даже случилось с народом, в массе народа, в одних казармах, спать на одних нарах. Там было несколько евреев — и никто не презирал их, никто не исключал их, не гнал их… и что же, вот эти евреи чуждались во многом русских, не хотели есть с ними, смотрели чуть не свысока(и это где же? в остроге!) и вообще выражали гадливость и брезгливость к русскому, к «коренному» народу».
«Положим, очень трудно узнать сорокавековую историю такого народа, как евреи; но на первый случай я уже то одно знаю, что наверно нет в целом мире другого народа, который бы столько жаловался на судьбу свою, поминутно, за каждым шагом и словом своим, на своё понижение, на своё страдание, на своё мученичество. Подумаешь, не они царят в Европе, не они управляют там биржами хотя бы только, а стало быть, политикой, внутренними делами, нравственностью государств».
Бесспорно, — замеченное Достоевским можно отнести равно и к нашей эпохе. Разница лишь в том, что тогда евреи вспоминали средневековый гнёт, а теперь упрекают немцев и всем напоминают о Холокосте. Причём понятно, что это стало не только национальной традицией, но важным элементом международной политики.
«между тем я только что прочёл в мартовской книжке «Вестника Европы» известие о том, что евреи в Америке, Южных штатах, уже набросились всей массой на многомиллионную массу освобождённых негров и уже прибрали к рукам по своему, известным и вековечным своим «золотым промыслом»…»
«А десять дней тому назад прочёл в «Новом времени» (371) корреспонденцию из Ковно прехарактернейшую: «Дескать, до того набросились там евреи на местное литовское население, что чуть не сгубили всех водкой, и только ксендзы спасли бедных опившихся…
Просвещенный корреспондент… сообщает при этом, что поднялись вслед за ксендзами и просвещённые местные экономисты, начали устраивать сельские банки, именно чтобы спасти народ от процентщика-еврея.., чтобы можно было «бедной трудящейся массе» получать предметы первой потребности по настоящей цене, а не по той, которую назначает еврей».
Как видим, Ф. М. Достоевский отмечает те же массовые технологические факты и явления, с которыми столкнулись и мы в своём исследовании. Достоевский отмечает факт, что этот паразитический приём-процесс с крестьянами перекинулся и на исконно русские земли —
«кто тотчас же заместил, где только мог и поспел, упразднённых помещиков, с тою разницею, что помещики хоть сильно эксплуатировали людей, но всё же старались не разорять своих крестьян, пожалуй, для себя же, чтобы не истощить рабочей силы, а еврею до истощения рабочей силы дела нет, взял своё и ушёл».
«Стало быть, еврейству там и хорошо, где народ ещё невежествен, или несвободен или мало развит экономически, — тут-то, стало быть, ему и лафа!»
«Капитал есть накопленный труд: еврей любит торговать чужим трудом! …евреи всё кричат, что есть же и между ними хорошие люди. О, Боже! Да разве в этом дело?..
Мы говорим о целом и об идее его, мы говорим о жидовстве и об идее жидовской, охватывающей весь мир, вместо «неудавшегося» христианства…», «недаром же они властители кредита и недаром, повторяю это, они же властители и всей международной политики, и что будет дальше — конечно, известно и самим евреям: близится их царство, полное их царство!
Наступает вполне торжество идей, перед которыми никнут чувства человеколюбия, жажда правды, чувства христианские, национальные и даже народной гордости европейских народов. Наступает, напротив, материализм, слепая, плотоядная жажда личного материального обеспечения, жажда личного накопления денег всеми средствами — вот всё, что признано за высшую цель, за разумное, за свободу…»
Это был отчаянный тревожный звон в колокол нашего пророка. Боль и плачь неизбежного трагического будущего. Достоевский не видел выхода из создавшейся трагической ситуации.
«Жиды погубят Россию», «Безбожный анархист близок — наши дети увидят его. Интернационал распорядился, чтобы европейская революция началась в России, и начнётся, ибо нет для неё отпора ни в управлении, ни в обществе», — печально констатировал приближающиеся события великий мыслитель. До революции в России оставалось совсем немного.
Глава 5. Крестьянская защита
В 1881 году в России начались первые крестьянские погромы евреев, которые продолжались на протяжении двух лет.
И началось это изгнание евреев крестьянами в провинциальных городках на юге России. Первый погром произошёл 15 апреля в Елизаветграде. 17 апреля погром был подавлен войсками, был убит один еврей. Затем погромы начались в Одесской губернии, Киевской. Черниговской.