«Животных поучают их органы, говорили древние. Я добавлю: людей — тоже, но людям дано преимущество в свою очередь поучать эти органы» — оптимистически объяснял Гёте и прозой и поэзией:
«Ах, две души живут в груди моей,
Друг другу чуждые и жаждут разделенья.
Из них одна мила земле,
И здесь ей любо, в этом мире,
Другой — небесные поля,
Где духи носятся в эфире».
Проблема в этой теме звучит иногда предельно банально: каким своим органам человек даёт первенство, предпочтение — такого Божественного Иерарха: Иисуса или Сатану себе и выбирает. Но ведь у человека может быть эволюция только как человека, а не как животного. Человеку в животного невозможно эволюционировать, прогрессировать — можно только деградировать. И когда такое происходит в массовом порядке, то это регресс человечества, сползание его назад, потеря смысла существования человека и человечества, и тогда понятен смысл гибели очередной цивилизации.
«Когда на земле религия приходит в упадок, и воцаряется безбожие, Я нисхожу Сам… Сам спускаюсь на Землю из тысячелетия в тысячелетие» — вещает Господь в древнеиндийском трактате «Бхагават-Гита».
«Как закон, ослабленный плотью был бессилен, то Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной в жертву за грех и осудил грех во плоти, чтобы оправдание закона исполнилось в нас, живущих не по плоти, но по духу. Ибо живущие по плоти о плотском помышляют, а живущие по духу — о духовном…» — объяснял смысл появления своего Учителя любимый ученик Иисуса Иоанн.
На протяжении всей истории человечества мы наблюдаем как люди боролись со своим двуличием, как «экспериментировали», бросаясь из одной крайности в другую, то полностью отказываясь от половой жизни и семьи вплоть до обрезания себе половых органов, как, например, сделал это Ориген, то устав от внутренней борьбы люди кидались в противоположность, «отпускались» в половой разврат.
«Но не одни цезари находили в лицезрении страданий апофеоз наслаждения; в них участвовало и всё население императорского Рима. Никогда трагедия или музыка не могли насытить до дна жажду наслаждений… И не один Рим шёл по этому пути. Весь Ближний Восток и Африка всегда сплетали культ сладострастия с культом кровавых жертв — Ваалом. Опьянённые потоками крови жертв, толпы бросались в священные рощи Астарты, чтобы насытить беснующуюся плоть…» — обращает внимание Владимир Шмаков, — «Любовь и смерть на пути веков неизменно становились рядом.
Все богини плотской любви всегда были и богинями смерти… Если у пчёл и у некоторых других насекомых акт любви всегда влечёт за собой смерть самца, то у человека это является лишь исключительным апофеозом высочайшей страсти, уделом особого избранничества. В седой древности при матриархате, в грозных дубравах первобытной Европы это было законом, и ласки друидесс искупались лишь ценою жизни. Подобный же обряд сохранялся на другой половине земного шара — в причудливой цивилизации древней Мексики. Живая богиня плотской красоты, Клеопатра, по свидетельству Аврелия Виктора, также пыталась восстановить этот кровавый культ, запечатлённый в бессмертных стихах Пушкина. Наконец, он в позднейшее время ожил в легендах Грузии о царице Тамаре…»
А затем потрясённые своей низостью люди опять бросались в другую противоположность, к монашескому аскетизму, и часто, конечный результат опять был окрашен кровью. Не могущие раз и навсегда решить проблему раздвоения, наличия у себя двух частей, измученные люди становились злыми и в своей духовной узости бросались в крайность.
«Если человек охвачен чувственной стихией, поглощающей все его помыслы и стремления, но волею судеб лишён возможности найти выход страстям и насытиться упоением разврата, то тем дерзновеннее он становится, лют и жесток…» — объяснял В. Шмаков, — «История византийских евнухов и западных аскетов есть целый океан крови. Святая инквизиция поглотила больше жертв, чем их поглотила слава Цезаря, Александра и Наполеона».
«Сила человеческих страстей увеличивается, если они совершенно подавлены. Если же им давать понемногу осуществляться, они находят своё соразмерное удовлетворение и таким образом очищаясь, становятся послушными и управляемыми» — объяснял Ямвлих.
В знаменитом древнеиндийском Священном трактате Бог вещает:
«Кто плоть свою страданьем умерщвляет,
Недвижимый покорностью законам,
Из лицемерия, гордости безмерной,—
Те похотью, мятежными страстями
И злобою бывают казнены.
Они лишь дух свой мучают, безумцы,