Православная сатириология строится на следующем фундаменте… О чем говорит жертва Христова? В богословии есть такой термин: греческое слово кеносис, что значит – уничижение; проще перевести на наш русский язык – смирение. Бог Слово воплотившись, смирил Себя до предела – до такого предел, о котором невозможно даже помыслить!.. Недаром апостол Павел писал: «Мы проповедуем Христа распятого, иудеям – в соблазн, эллинам – в безумие!» Действительно, Бог Слово смиряется до последней, до крайней меры: через это смирение совершается искупительная жертва; жертва спасительная – оказывается, через нее только происходит возрождение человеческой природы, и этим указан великий путь для каждого человека. Только тем же путем, назвав себя христианином, может человек прийти в состояние спасения вечного, непадательного.
Попытаюсь расшифровать его. Я сказал, что речь идет о смирении… Что оно значит в приложении к человеку? Конечно совсем не то, о чем пишет пустая светская литература… Что она разумеет под смирением? Дрянь какую‑то: забитость, покорность, пассивность и вообще – не пойми, не разбери – то ли человек, то ли мякина!.. Совсем не это!.. Вы знаете, вот у меня сейчас такая мысль, что если бы сейчас мне дали штангу весом в 200 кг. – запросто поднял бы! Ну я же чувствую, что я такой «атлет» – даже 300 поднял бы! А как узнать, кто я на самом деле? Принесли мне два пуда… я хватаю и… не поднял! Как узнать, кто я есть в духовном плане? В физическом оказывается это очень легко: поставьте мне вот эти гирьки и я сразу увижу, сколько я подниму – сто килограммов одной рукой или десять килограммов с трудом. Легко, правда? Надо взять и попробовать… А кто я есть в духовном плане?
Вот здесь‑то и открывается величайшее значение Евангелия: вот оно – зеркало нормы человеческой; вот – образ Христа, вот Его заповеди; вот он – идеальный человек! Ну‑ка, посмотри‑ка на себя в зеркало; ну‑ка, сравни!? Стыдно!.. Карикатура!.. Он говорит: люби!.. даже врагов своих люби!.. Какое там врагов, я друзей‑то не люблю!.. Друзей не люблю – не только врагов!.. Я ничего доброго не могу сделать: сел за стол – объелся; вышел на улицу – у меня вот такие глаза, как сковороды, во все стороны; тронули меня – так я покажу, где раки зимуют; наградили друга моего – я позеленел от зависти… «Хорош»!.. Вот это «христианин»!.. Это уж действительно на зависть всем! Лучше даже не придумаешь!.. Какой же способ узнать себя? Очень простой: как там я стал хвататься за гирьки, чтобы увидеть, сколько я подниму, так и здесь: мне дан великий критерий, которого никто не имеет в мире, кроме христиан. Этот критерий – заповеди Евангелия. Только понуждение себя к тщательному исполнению заповедей покажет мне, кто я есть на самом деле. И оказывается, что я нищ, что я наг, что я убог – ничего не могу!.. Один раз воздержался за столом, зато уж в другой раз – наверстал упущенное трижды!
Вот это понуждение себя к исполнению заповедей Евангелия открывает мне подлинную, реальную картину: кто я есть на самом деле. Вот это постоянное понуждение себя к исполнению, опять‑таки я говорю, заповедей Евангелия открывает мне мою душу: я хочу! – и оказывается, раз сделал, два… и сорвался… Не осуждай – где там, «не осуждай»!? Как это можно не осуждать?! «За каждое праздное слово дадите ответ» – да что это за человек, который не умеет поговорить в компании!? На каждом шагу, в каждую минуту!.. А чувства?.. А желания?.. А лукавство?.. А лицемерие?.. Ой–ой–ой! Не забирайся только в свою душу!.. Недаром Достоевский устами князя Мышкина заявил, что если бы открылось то, что живет у меня в душе – не только то, что я не открою людям; не только то, что я никогда не открою друзьям; не только то, что я не открою своим ближним; а только то, что я скрываю даже от самого себя – пошло бы такое зловоние, что в мире и жить‑то стало бы невозможно!
Вот оказывается путь, на котором я могу увидеть себя: кто я есть на самом деле… Что дает мне это видение? Величайшее благо: я уже свой нос не вверх поднимаю, а… Господи, помилуй меня!.. Действительно, я ужасен!.. Господи, помоги мне! Вот это состояние и именуют состоянием смирения. То есть истинного видения себя… трезвого, без розовых очков: вот какой я есть на самом деле. Это состояние что дает? Невольно, как тонущий начинает кричать: спасите меня, так и здесь человек начинает обращаться ко Христу. Обращаясь к Нему, я вижу помощь Божью… Молитва к Нему становится уже не просто формальным вычитыванием – нет! Это молитва – вопль тонущего о спасении. Вот здесь и начинается христианство для человека.