ВОПРОС: Младенцев когда крестят, они же не верят?
ОТВЕТ: О, правильно, хорошо! Я хотел сказать и забыл. Вот спасибо. Вопрос такой: а как же быть с младенцами – они же не верят, они же не могут еще верить? Их ум еще… ну, не понимает еще ничего. Совершенно верно. Так вот, здесь я вам скажу так: поскольку мы уже договорились, что (я думаю здесь сомнений ни у кого не возникает) Господь дает семя нового человека, то Господь и видит, и знает – мы совершили… Почему мы совершаем это внешнее таинство? У нас нет видения души, нет видения – дал ли Господь этот дар или нет. Поэтому и совершается вот это видимое таинство чинопоследования, а здесь Господь видит… Видит! Что младенец? Будет он веровать или не будет веровать? Мы‑то говорим, что он крещеный, а на самом деле: смотрите, говорят, он крещеный хуже не крещеного. Очень возможно. Господь дарует семя нового человека тогда, и только тогда, когда он видит, что челочек способен принять его – способен принять его – без вреда для себя. Поэтому, насчет младенцев – Господь видит, Господь знает. Говорят, что вот крестят, он неверующий – все неверующие! И младенец неверующий, и растет в неверующей семье, и вырастает неверующий. Господь же видит это. А вот вдруг, говорят, он обратился… В зрелом возрасте человек вдруг обратился… К христианству. Крестить надо его? Ты крещен? Да, меня крестили. Второй раз никто не будет крестить. Если ты обратился, если ты отрекся от Сатаны и всех дел его своей теперь жизнью, если ты покаялся, ты становишься православным – не нужно тебе повторять чинопоследования. Господь дарует тебе ту благодать, которая должна быть тебе дана при крещении. Вот так. Господь все это видит и дает.
ВОПРОС: Алексей Ильич, вам не кажется, что с точки зрения фактора педагогического, лучше бы принимать заново перекрещивание и принимать заново рукополагание, потому что у людей это…
ОТВЕТ: Понятно. Да. Я бы даже думал бы так, что многих из надо перекрещивать. Потому что никто не помним даже, и даже не знаем, как за нас отрекались от Сатаны и всех дел его. Представьте, ведь человек же, которого крестят, дает клятву: все, Господи, я отныне теперь не буду ни развратничать, ни обманывать, ни лицемерить, ни лукавить, помоги мне в этом! Я сознательно отрекаюсь от всего этого. Кто помнит об этом? Никто не помнит из крещенных. Так уж, если не перекрещивать нас, то уж по крайней мере хоть потом повторить вот этот обряд от Сатаны. Хотя бы это… Это было бы великолепно! Тогда бы человек, может быть, задумался и увидел бы, и крещение рассматривалось бы не как форма – надо крестить – а увидели бы, что крещение это акт вхождения в другую жизнь: я торжественно перед Богом и перед людьми обещаюсь, отрекаюсь от Сатаны и всех дел его. Ох, как важно было бы в сознательном возрасте еще раз подтвердить это лично, а не за меня, когда я был маленьким. Хотя бы отрекся я сам, лично! Вот это можно было бы сделать. И было бы очень полезно.
ВОПРОС: Я не это имел в виду. Я имел в виду, что неперекрещивание и принятие священнослужителей римо–католической Церкви в сущем сане, оно как бы косвенно доказывает, что католичество это тоже истина, что это тоже Церковь. Раз мы принимаем неперекрещивание и не рукополагаем заново, получается что мы признаем их таинства, и многие люди считают, что католицизм и православие это одно и то же и не важно, к какой конфесии ты принадлежишь.