Всем понятно социальное понимание человека. Человек это некий индивид — индивидуальность — то есть некая специфическая личность. Каждый человек есть индивид, а, следовательно, и человек вообще есть индивид, как элемент социума.
Психологическое понимание. С психологической точки зрения, человек рассматривается как личность. Не спрашивайте только меня, что такое личность? Сказать, что такое личность, невозможно. Говорить можно очень много, но, вы знаете, этим отличаются философы и богословы — они могут говорить сколько угодно, и, при этом, суметь ничего не сказать. Это искусство, конечно… Поэтому, в данном случае, я совсем не хочу определить, что такое личность, а хочу лишь намекнуть… Намекнуть таким образом — ничего не сказав. Помните, я однажды вам приводил мысль Платона о том, что первые реальности не имеют определения? То есть, их невозможно определить с помощью извне каких‑то заимствованных свойств. Почему? Потому что первая реальность это и есть само первичное свойство. Его нельзя, поэтому, описать. Я вам приводил цвет — зеленый цвет — если мы его никогда не видели, мы не сможем описать его другому. Почему я вам об этом говорю? Личность относится к категории первичных реальностей, и, по этой причине, нельзя сказать, что она есть. Она есть, а что она такое — это уже вопрос познания. То есть, тут мы встаем перед проблемой уже гносеологического порядка. Первичные категории постигаются с помощью феории, а не интеллекта, не рацио. Слышите? Два есть метода — совершенно различных. Рационально личность не постижима, но феорически, созерцательно, она доступна познанию, и каждый человек, поскольку именно он обладает личностью и поскольку он есть личность, может, в определенной мере, познать это. Только сказать не может: познает, но не скажет. С психологической точки зрения, человек есть личность.
Еще одно понимание, которое наиболее нам близко и о котором мы чуть–чуть, может быть, поговорим, это религиозное понимание, если хотите, христианское понимание — человек есть образ Божий. Об этом мы с вами поговорим.
Так вот, я еще, с несколько иной стороны, тоже скажу несколько слов о человеке. Есть еще следующие три интересные концепции, которые, однако, никак не укладываются в рамки христианского сознания. Речь идет вот о каких трех характеристиках или трех пониманиях человека.
Первое из них, которое фактически исходит из дарвинистского понимания человека, заключается в следующем: человек по существу это все‑таки обезъяна, но обезъяна какая? — коварная, чувственная, злая. Она несет в себе наследие всех своих животных предков. Именно этим объясняется, в частности, то развитие нашей цивилизации, которое все более и более усугубляет нашу жизнь. То есть, это развитие носит аномальный характер и мы видим, как умножается число преступлений и зла в нашем мире. Откуда, значит, зло это? Вот отсюда — из наследия предков, из той природы, которую носит в себе человек. Вот кто он есть, и не больше! А то сознание, которым он отличается от животных, оно, фактически, является ничем иным, как инструментом осуществления тех животных интенций, которые присутствуют в нем. Эта точка зрения, я вам скажу, находит себе место в человеческом сознании. Не все, правда, так до конца домысливают, но немало людей, которые так чувствуют. Отсюда и отношение к человеку, отсюда и, так называемая, ценность человека — никакой ценности. Ничто!..
Другая точка зрения, прямо противоположная первой, которая имеет для себя, кажется, достаточные основания, но которая утверждает нечто иное. Именно: человек, по существу, ангел. Посмотрите на детей и вы увидите — это ангелы во плоти. Это доброе существо. Ничего худого в нем нет. Однако развитие человеческого общества приняло такой характер, и внешние условия жизни накладывают такой отпечаток, что этот ангел постепенно теряет свои добрые свойства. Кто больше, кто меньше, но суть остается той же: по природе человек — ангел. Нет в нем зла… Нет в нем ничего худого… Эта точка зрения не отвечает на очень серьезный вопрос: если все люди ангелы, то как возникает зло? Такие общие фразы о том, что социальная среда искажает человеческую деятельность и человеческую душу, как‑то скользят по поверхности. Они не дают понимания механизма: откуда же возникает это зло. Ангел должен сочувствовать ангелу и он будет сочувствовать — зло то откуда? Эта точка зрения не дает объяснения своего основного положения, поэтому она почти не имеет себе сторонников.