— И что это даст? На какой эффект вы рассчитываете? — полюбопытствовала переводчица, пессимистично взирая на профессора как на наивного простачка, начитавшегося детских сказок. — Вы думаете, что «Золотая рыбка», узнав от вас о приближающемся апокалипсисе, исполнит ваше желание и спасёт мир? Или, местные быки и носороги, сбежав из европейского зоопарка, пробьют рогами в «Берлинской стене», передвинутой с центра немецкой столицы на российскую границу, «окно» в Россию?
— Я надеюсь, что ради спасения Планеты, животные, для начала, хотя бы начнут своими милыми, гипнотическими взглядами внушать иностранным туристам, посещающим этот популярный зоопарк, то, что русские вовсе не враги, а друзья; что их нужно не обижать, а нужно любить и уважать; что с них, немедленно, нужно снять санкции; не устраивать провокации; не размахивать перед их носом гранатой, а «обезьяне» — не поворачиваться к ним сракой, — поделился своими планами профессор и, тряхнув в пакете колбасками, ехидно усмехнулся. — Я, конечно, мог бы поступить, как наши геополитические оппоненты — отдать все колбаски Бурому медведю, а остальным обитателям Берлинского зоопарка объявить «продуктовое эмбарго» до тех пор, пока они не отберут у наглой обезьяны «гранату». Но это ничего не изменит, а лишь обозлит голодных зверей. Поэтому, я предпочёл ГОВОРИТЬ с трусливыми животными, а не наказывать их «санкциями». Как говорится: «Угрозами сыт не будешь». Да и смелости у них от моего «колбасного эмбарго» не прибавится. Лишь разовьются дополнительные комплексы.
— Кажется, я поняла, почему вы «вооружились» перед экскурсией в зоопарк копчёными колбасками, — оживлённо затараторила догадливая девушка, разоблачительно подмигнув профессору. — Это ваша ПРОтивогранатная защита от «обезьяны». Так сказать, альтернативный «кнуту» — «пряник». При помощи этого запрещённого «приёма», вы смогли, на некоторое время, переключить внимание запуганных животных от обезьяньей «гранаты» на себя и прочитать им «лекцию». Неясно только одно. Зачем вы наняли себе переводчика, коли собирались обращаться к хорошо и без того понимающим вас зверушкам?
— Вы совершенно правы. Для общения с животными ваши профессиональные навыки мне ни к чему. Вы мне нужны для того, чтобы переводить комментарии людей, посетивших зоопарк после моей «лекции», — деловым тоном «познакомил» профессор свою временную сотрудницу с её должностными обязанностями. — Мне важно знать, удался ли мой смелый эксперимент или провалился? Могут ли мои новые четвероногие «ученики» положительно влиять на мнение европейцев, окончательно запутавшихся в натянутой американцами сети интернет? Смогут ли они убедить, хотя бы, немцев снять с России надетую американцами и сшитую «белыми нитками» «усмирительную рубашку»? Или это пустая трата времени?
— Не знаю, как насчёт времени, но деньги вы потратили, точно, зря, — заметила переводчица, потирая большой палец руки об указательный. — Если бы вы, изначально, объяснили мне суть ваших невероятно интересных научных опытов, то я бы и бесплатно согласилась на роль вашего ассистента. Вы меня так заинтриговали этим, что я готова ради удовлетворения своего любопытства вернуть вам гонорар, лишь бы досмотреть это «представление» до конца.
— Не надо, — «отгородился» от девушки профессор, выставив перед собой обе руки. — Оставьте деньги себе. Это за ваши профессиональные компетенции. А ваше любопытство я удовлетворю даром. Можете считать это компенсацией за морально эмоциональную вредность и вонючие условия труда.
— Договорились, — не раздумывая, образно «подписалась» под своими должностными инструкциями переводчица и, оживлённо потирая ладошки, осмотрелась по сторонам. — Ну-с, с кого начнём?
— Давайте подслушаем разговор вон той пожилой женщины и её внука, — предложил профессор, кивнув головой в сторону хныкающего мальчика и гладящую его по голове элегантно одетую старушку.