Мы можем теперь перейти к следующему шагу в нашем опыте. Член антропософского движения должен быть предопределенным чтобы сделать этот следующий шаг, после того, как он утешил себя много раз в отношении своих страданий, только что описанным способом. Опыт, который может быть теперь добавлен состоит в рассмотрении каких-либо радостей и всего, что случается в жизни сообразно счастью. Тот, кто может рассматривать судьбу без предвзятости и как если бы он сам хотел свои страдания, будет противостоять странной реакции, когда он рассматривает радость и счастье. Он не может рассматривать их таким же образом, как он рассматривал свои страдания. Тот, кто не верит этому, должен просто предоставить себя опыту.
Трудно, однако, определиться с радостью и счастьем. Гораздо более, чем мы можем принять настроение, что мы хотели наших страданий, когда мы применяем такое же настроение к радости и счастью, мы не можем не чувствовать стыд за себя. Глубокое чувство стыда будет испытано. Единственный способ преодолеть такое чувство — это понять, что мы не являемся теми, кто сам дает наши радости и счастье через законы кармы. Это является единственным лекарством, в противном случае чувство стыда может стать таким интенсивным, что оно фактически разрушает нас в наших душах. Облегчение может быть найдено в том, чтобы не делать более мудрого человека в нас ответственным за направление нас к нашим радостям. С такой мыслью можно будет ощутить, что найдена истина, потому что чувство стыда исчезнет. Это — факт, что наши радость и счастье приходят к нам в жизни, как нечто предназначенное нам, без нашего вмешательства, через мудрое божественное руководство, как нечто, что мы должны принять как милость, как нечто, что должно объединить нас со вселенной. Радость и счастье будут иметь такое воздействие на нас в священные моменты в наших жизнях, а в наших интимных часах внутреннего самоизучения, мы будем переживать их как милость от божественных сил мира, которые желают принять нас и которые, как бы встраивают нас в свое существо.
Так как наши радость и счастье ведут нас к нашим «я» и делают нас более лучшими «я», мы развиваем через радость и счастье, подразумевая, что мы рассматриваем их как милость, чувство которое можно только описать, как будучи благословенно встроенным в божественные силы мира. Здесь единственно оправданным чувством к счастью и радости является благодарность. Никто не поймет радость и счастье в интимные часы самоизучения, если приписывать их карме. Если некто вовлекает карму, он совершает ошибку, предрасположенную ослабить и парализовать духовное в человеке. Каждая мысль, дающая результат, что радость и счастье заслуживаются, ослабляет и парализует нас. Это может быть трудным понять, потому что каждый, кто принимает, что его боль, которой он подвержен, вызвана его собственной индивидуальностью, очевидно будет ожидать, что он является хозяином самого себя по отношению к радости и счастью. Но простой взгляд на жизнь может научить нас, что радость и счастье обладают заглушающей силой. Нигде не выражен лучше такой заглушающий эффект радости и счастья, чем в «Фаусте» Гете в словах: «И так я блуждаю от желания к удовольствию. А в удовольствии я иссушаюсь желанием». Простое размышление о влиянии личного удовольствия, показывает, что то, что присуще ему, является нечто, что заставляет нас блуждать и скрывает наше истинное существо.
Здесь не преподносится ни проповедь против наслаждения, ни приглашение, касающееся практики само-истязания или щипания себя раскаленными щипцами или что-либо подобное. Если понимать положение правильным образом, это не означает что нужно бежать от него. Не бегство, следовательно предлагается, а молчаливое принятие радости и счастья, когда бы они ни возникали. Мы должны развить внутреннее настроение, что мы испытываем их как милость и чем сильнее, тем лучше. Так мы вживаем себя все сильнее в божественное. Следовательно, такие слова, произнесены здесь не для того, чтобы проповедовать аскетизм, но для того, чтобы пробудить верное настроение по отношению к радости и счастью.
Если мыслиться, что радость и счастье оказывают парализующий и заглушающий эффект, и что, следовательно, нужно бежать от них, тогда взращивается идеал ложного аскетизма и само-истязания. В таком случае человек, в действительности спасался бы от милости, которая даруется ему богами. Само-истязание, практикуемое аскетами, монахами и монашками является ничем иным, как восстанием против богов. Это заставляет нас чувствовать боль как нечто, что приходит к нам через карму. В радости и счастье мы можем чувствовать, что божественное снисходит к нам.