Лишь раз он вступил в игру, когда на сцене появился портрет женщины. Взгляд неизвестной, но весьма привлекательной особы был устремлён куда-то в сторону и полон невыразимой печали и сожаления. По слухам, душа, жившая в этом портрете, лишился настолько многого, что её слёзы проникали из мира мёртвых сквозь картину. Борьба за него была весьма короткой и закончилась победой «Покупателя» – никто другой не заинтересовался картиной настолько, чтобы торговаться за неё. Теперь лицо, скрытое маской, слегка улыбалось: даже если это приобретение будет единственным, он уже не зря потратил время на этот аукцион…
●●●
– А теперь позвольте представить последний и главный лот этого вечера.
Сказав эти слова, лицитатор поклонился и уступил место другому. Человек, сменивший предшественника за трибуной, разительно от него отличался. Это был высокий поджарый мужчина, который едва заметно горбился при ходьбе. Его голова была совершенно лишена даже малейшего намёка на волосы, хотя подбородок венчала густая чёрная козлиная бородка. Полностью чёрный костюм, казалось, был соткан из самой тьмы, хотя такой эффект почти наверняка производило приглушенное освещение. Под пристальным взором двое других людей – грузчиков, судя по телосложению – вкатили в комнату что-то больше и укрытое тканью. Перед тем, как заговорить, новый лицитатор лёгким – даже слегка театральным – жестом сдёрнул материю с экспоната.
– Перед вашими глазами старинная картина неизвестного художника, которая носит название «Лекция демона», – хорошо поставленным голосом заговорил новоприбывший. – Согласно легенде, это полотно…
«Покупатель» не слушал нового лицитатора. Никто из присутствующих в зале не обращал внимания на то, что говорил мужчина. Абсолютно всё внимание к себе привлекла сама картина.
Это полотно едва достигало четырёх метров в высоту, но казалось монументальным даже с дальнего конца ложи. Искусно сработанная резная рама из красного дерева заключала в себе великолепно написанную картину. Кто бы ни был художником, он определённо обладал завидным талантом и умением.
На полотне было изображено множество стоящих рядами силуэтов, извивающихся в странных позах перед демоном, восседающим на горе золота. Монструозное создание, раздутая голова которого, по странной иронии, неуловимым образом напоминала хэллоуинскую тыкву, восседало на горе золота, словно на троне. Одна его рука простиралась в сторону страдающей «публики», с другой вниз падали монеты. Хищные глаза, казалось, горели инфернальным пламенем, а за спиной простиралась бесконечная равнина цвета пламени и крови.
Это зрелище притягивало к себе взгляды, словно магнит. Картина завораживала и пугала одновременно. Никто из присутствующих не смел отвести от неё взгляда. Они не могли видеть скрытых масками глаз друг друга, но у каждого в них блестела жажда и вожделение. Она было выполнено великолепно. От детализированной идеальной резной рамки до чётких выверенных мазков кисти, от правильной композиции до поражающего и ужасающего сюжета – всё в этом предмете искусства кричало, звало, манило и пробуждало неистовое желание владеть. Владеть картиной, богатством… всем! Все участники аукциона желали – нет, алкали – заполучить это полотно в своё владение.
Все кроме «Покупателя». Да, его, как и остальных, бесконечно увлёк демонстрируемый предмет. Но в то же время возникло иное чувство. Он не мог объяснить почему, но картина как привлекала его, так и настораживала… отталкивала. Она гипнотизировала, притягивала, как магнит… словно обладала собственной волей
Волей, которая взывала к потаённым уголкам души, но не сулила ничего хорошего никому, кто осмелится поддаться ей.
Не смотря на притяжение картины, никто не упустил момент, когда начались торги. Стартовая цена в шестьсот шестьдесят шесть тысяч не успела даже прозвучать, а участники аукциона уже начали наперебой повышать её. Они кричали так громко, что с некоторых едва не слетали маски. Несколько раз едва не дошло до драки, когда та или иная пара людей одновременно называла одинаковую цену. Но всякий раз третий голос прерывал поползновения к рукоприкладству. Увы, делал он это не призывом к примирению, а новым шагом в торгах, который делал предмет драки неактуальным.
Сам «Покупатель» молчал. Он не решался даже открыть рот и с трудом дышал. То, как полотно подействовало на присутствующих в зале, удивляло и пугало мужчину. С каждым новым шагом он почти осязал, как усиливается незримое влияние картины, и изо всех сил противился как воле полотна, так и желанию вступить в «игру кошельков».