- Почему единственная?
- Потому что после очередного этапа лечения бабулю заверили, что рак «побежден» и она еще проживет долгие годы. И с тех пор в нашем доме невозможно находиться. Вернулась гарпия с того света, - и предвидя его следующий вопрос, я сразу объяснила, почему мы до сих пор делим с ней жилплощадь: - Из-за того, что дедушка умер три года назад, отец не может бросить свою мать одну. И нам всем приходится жить в этом доме.
- Но, сейчас, наверное, все же лучше? Отец вас поддерживает и не дает в обиду.
- Поддерживает – это громко сказано. Просто старается сглаживать углы, не дает скандалу разгореться до неконтролируемого уровня. Вот и сейчас - увез маму и Адама в путешествие по Европе. Около месяца продлится их отпуск.
- Почему ты не поехала с родителями?
- Не хотела маме омрачать отдых. Мы с отцом часто спорим по поводу его матери. И там, я уверена, это тема поднялась бы. Потому и решила дать отдохнуть маме от скандалов полностью.
- Да… - протянул Лекс, - ситуация еще та.
- Да нормальная ситуация! Просто отец не может поставить свою мать на место, вот она и пользуется этим. Да еще и лицемерит! При нем - ангелок ангелочком, но стоит отцу уйти на работу или еще куда - превращается в дьявола. Первый объект ее недовольства – конечно, мама. После - я. Но со мной разговор короткий: я ей даю отпор в оскорблениях. Так она и это списывает на мою маму, мол, та меня плохо воспитала. А мама ведь до последнего мне ничего не говорила о ней, ни плохого, ни хорошего. Бабуля, уверившись, что ее еще ожидают долгие годы здоровой и прекрасной жизни, сама вновь показала свое истинное лицо.
Как-то пришла я со школы пораньше и застала маму плачущей. Адам лежал в кроватке, сладко посапывая. А она тихо плакала, присев рядом на корточки.
Я сразу бросилась к ней, думала, у нее что-то случилось или, возможно, болит. Оказалось - болело у бабули, в «одном месте». От гнили и яда, скопившихся за несколько лет «тишины». Не выдержала она и взорвалась, и, конечно, все досталось маме, сидевшей дома с маленьким ребенком.
Я сжала руки в кулачки. Опять злость и ненависть к этой женщине, несправедливо относящейся к моей маме, вспыхнули во мне. Хотелось все крушить и убивать. Её - просто задушить, чтобы больше не травила нашу семью своим ядом.
Ненавижу таких людей, как моя бабушка! Моя мама оказалась «недостойна» ее сына лишь потому, что не родилась с серебряной ложкой во рту, что, будучи из простой семьи, сама зарабатывала себе на жизнь, что была и есть простой и искренней женщиной.
Бабушка ненавидит мою маму, а я ненавижу бабушку.
Мама просила меня ее простить и принять как есть. Сама она так и поступила, а я не могу. Обида за маму не дает мне переступить этот порог непонимания.
Потому и с отцом отношения натянутые. Хоть я и мечтаю стать, как и он, юристом - видно, кровушка дает о себе знать - все же больше мы общаемся с мамой.
Отец поддержал мое желание заняться юриспруденцией, удивился, правда, но потом согласился.
- Так, все! Хватит на сегодня. Давай собирайся - мы идем гулять.
Он так близко и неожиданно это сказал, что я даже подпрыгнула на месте. Так ушла в свои мысли, что даже не заметила, как он подошел и считывал все эмоции с моего лица.
- Э...куда? - непонимающе посмотрела я на него.
- Для начала зайдем в салон красоты, исправим недоразумение на твоей голове. А потом... потом по ходу определим.
Я обрадовалась его предложению. Не хотелось сидеть дома: погода за окном была прекрасной. И вообще, хотелось отвлечься от воспоминаний, которые испортили все настроение. Быстренько вернулась к себе в комнату и переоделась для выхода на улицу.
Когда спускалась по лестнице, Лекс разговаривал по телефону.
Увидев меня он улыбнулся, показал жестом на дверь, мол "иди туда, я сейчас- договорю". Я последовала его совету и пошла к выходу из квартиры. Не прошло и минуты, как он ко мне присоединился, обнял за талию и повел меня к лифтам.
Не могу сказать, что мне было не удобно, или что его собственнический жест был мне не приятен или наоборот, что я обрадовалась. Но, то что мне было приятно и легко, вот так пройтись с ним несколько метров, а затем стоять в лифте, это определенно точно.
Больше мне повязку на глаза не завязывали. Спустились на парковку. Молча посадил меня в машину, сам сел рядом. Водитель и охранник расположились впереди.
При них разговаривать не хотелось. Почему-то казалось, что тот мир, который только что возник между мной и Лексом, разобьется, если впустить в него чужих людей.
Поэтому я молчала, да и Лекс погрузился в планшет, читал какие-то документы.
Доехали примерно за пол часа. Припарковались мы у гостиницы "Украина". А салон назывался "Ева".