Нет, просто сидеть и ждать я точно не буду!
Наклонилась вперед, незаметно расстегнула застежку босоножки, теперь бы ее снять...
- Ты что там делаешь? - скучающим голосом спросил Алекс, - учти, за каждую провинность будешь получать наказание.
- У меня ноги затекли, целый день провела на ногах.
- Поступай, как хочешь, я тебя предупредил.
- Хорошо, спасибо, - почти шепотом произнесла я, сняла босоножки, каждую взяла в руки так, чтобы удобно было бить, развернулась к своему похитителю и с размаху начала лупить его каблуками. Я не целилась куда-то конкретно, главное - попасть по голове и нанести максимальный урон, дезориентировать его в пространстве. Может, потом еще удастся выбить окно каблуком.
- Ах ты сучка! - услышала я, когда один удар пришелся по его шее, а второй по щеке.
Еще один замах - и я попала по плечу, а вот вторую руку он успел перехватить.
Я подняла ноги и начала ими колотить его по ногам. В меня как будто кто-то вселился, и я билась изо всех сил.
«Надо бить как можно больше и как можно сильнее», - это были мои единственные мысли.
- Вот дрянь, а! Миша, тормози, - крикнул Алекс водителю.
Нет! С двумя мужиками мне точно не справиться.
Я еще яростнее начала биться и кричать протяжно: «Аааа», нападая на него.
Алекс отпустил мою руку, и теперь я дралась и обеими руками с босоножками, и босыми ногами.
Машина резко дала влево, а затем остановилась.
С моей стороны открылась дверь, и руки сразу прижали к бокам. Я брыкалась как могла, но силы были неравны. Красиво собранные волосы растрепались и частично закрыли обзор. Два здоровых мужика и одна девушка. Тут к гадалке не ходи - итог ясен.
Затем я почувствовала сильную боль в голове, а перед глазами все поплыло. «Я теряю сознание... но мне нельзя этого делать». Я обмякла в руках водителя, едва сохраняя ясность мыслей. Только чувствовала тупую боль в затылке и теплую струйку крови, что текла по моей шее.
- А эта цыпа ничего, да, Алекс? С норовом. Точно понравится Павлу.
- Да, эта сучка - определенно его тип, он именно таких и любит. Укрощать и усмирять. А затем хорошенько так оттрахать. Может, ее на дольше хватит, чем остальных.
- Скорее всего.
- Дрянь такая! До крови разодрала мне лицо. Если бы не товарный вид для Пашки, сам бы ей показал, как надо усмирять таких непослушных сучек.
- Окупится, не переживай. Главное, чтобы ему пришлась по душе.
И оба заржали.
Тут я вспомнила про телефон. Если они меня без сознания понесут куда-то, то точно его обнаружат. Надо выходить из этого состояния и дать им понять, что я в сознании и могу передвигаться сама.
- Ммм...
- О, приходит в себя, видать, несильно я ее ударил стволом по голове, - хохотнув, водитель толкнул меня на сиденье машины. Закрыл за мной дверь. И снова сел за руль и завел двигатель. Мы неспешно влились в поток машин, следовавших по МКАДу на юго-запад столицы.
Рядом сидящий Алекс схватил меня больно за волосы, притянул к своему лицу и сквозь зубы угрожающе процедил:
- А теперь слушай меня очень внимательно, маленькая дрянь, еще раз выкинешь подобный фокус, и больше разговоров с тобой никто вести не будет. Отдам ребятам, пустят по кругу, после, если останешься жива, сдадим на органы. Ты поняла меня?
От боли на глазах выступили слезы, но реветь перед ним не хотелось, поэтому я старалась не моргать, чтобы слезы не покатились.
Он так сильно тянул за волосы, что я не смогла бы ни кивнуть, ни помотать головой в знак ответа. Наверное, он понял мое положение и сказал:
- Моргни, если поняла.
И я моргнула. И вот она, предательская слеза, скатилась по щеке. За ней - вторая. Я не плакала, но слезы, не прекращая, лились из глаз. На что он отшвырнул меня от себя, как нечто грязное, и сказал:
- И не надо мне салон автомобиля пачкать. Достало уже мыть за вами. Все равно ничего не изменишь, смирись и получай удовольствие. Надоешь Пашке, заберу тебя себе или вон Мише отдам, а может, и Толяну.
И вновь они заржали, синхронно.
Ублюдки! И ведь их родила женщина. Да таких в утробе надо убивать!
Я еле сидела, голова болела в том месте, где меня ударили прикладом револьвера. Сил бороться не осталось, а еще я боялась, что он выполнит свою угрозу.
Умолять их отпустить меня я не видела смысла. Они были тверды в своем намерении отдать меня какому-то Павлу для издевательств, битья и насилия. Поэтому единственное, что мне оставалось, это молиться.
«Божечка, пожалуйста, если ты есть, помоги мне. Я тебя очень прошу…»
За своими просьбами и молитвами я не заметила, как мы съехали с основной дороги и свернули куда-то на проселочную. Ехали мы по ней около десяти минут, пока не остановились у высоких ворот.