- Береги сердце, - засмеялась она, отбирая у меня очередной пакет, - мне его носить!
Доживи сначала, хотелось сказать мне. Но я смолчала. Не я выбирала, кому отдавать свою жизнь. Лекси ни в чем не виновата - на её месте мог быть кто угодно. Любая другая дурочка - безалаберная и болтливая, непосредственная, бесхитростная и простая, как веник. Достаточная простая, чтобы быть ближе к людям. Чтобы стать женой и матерью.
Я смотрела на идущую впереди Лекси, нагруженную бумажными свертками. На её тощие ноги в запачканных пылью мятых льняных брюках, на колыхающийся балахон, на стянутые резинкой сероватые волосы. В волосах застрял пушистый "зонтик" одуванчика.
Вот так. И вовсе не нужно быть особенной, не нужно быть умной, начитанной, образованной. Не нужно даже быть красивой. Достаточно быть простой. Ты - самка. Самка должна производить на свет потомство, а не равняться с самцами. Они этого не любят. Очень не любят, когда кто-то напоминает им, что они отнюдь не принцы.
(1) Англ. "pea" - горох, горошина.
Глава 3. Не-сближение
- Помоги! Пожалуйста, помоги!
Пронзительный голос звенел в ухе, заставляя дребезжать барабанные перепонки. Я поморщилась. А ведь все было так хорошо...
С утра погода снова решила немного пошутить - за окном бесновался настоящий ураган. Я выползла из-под одеяла в десять, разбуженная завыванием ветра в старой вентиляции. Под его стоны совершила привычный ежедневный ритуал, двигаясь по маршруту "ванная - коридор - кухня". Все движения отточены и не меняются годами. Я расчесываю волосы, разделив их пополам - сначала левую половину, потом правую. Умываюсь, ополаскивая лицо трижды. Сменяю пижаму на домашний наряд, сначала - шорты, потом - майка. В этом постоянстве моя сила. Мой источник спокойствия. Мой островок под ногами. Все должно быть в порядке - хотя бы снаружи.
В последний месяц к этому ритуалу добавился ещё один пункт.
Я аккуратно складываю пижаму в шкаф и иду в коридор. Возле зеркала на полочке - чёрный маркер. Когда он скользит по глянцевой бумаге, раздается едва слышный скрип. Я не спеша веду кончиком маркера по листу, прислушиваясь. Маркер оставляет за собой жирную чёрную линию. А потом ещё одну, наперекрест. Я отступаю на шаг и любуюсь делом рук своих. Вычеркнут ещё день. Ещё один из шестидесяти оставшихся мне. Почему я делаю это с утра? Все очень просто.
Я кладу маркер обратно на полочку, поверх запылившегося тюбика с сывороткой от морщин. Привычно отвожу взгляд, как всегда вспоминая детскую игру: если закрыть глаза, меня не будет видно. Если я не буду смотреть на "гусиные лапки" вокруг глаз - может, их никто и не заметит?
Я выключаю свет в коридоре, почесываю пузико игрушечной жабы на стене и иду варить кофе.
Раньше я вычеркивала из "to do-листа" предстоящие дела, едва взявшись за них. Так мне казалось, что дело уже почти сделано. Что я ускоряю избавление от неприятной необходимости. Ведь если что-то вычеркнуто - его уже почти нет...
Кофе приятно согрел озябшее со сна тело. Я вяло полистала журнал, сгрызла два бутерброда с сыром и в очередной раз отложила уборку в квартире. Смысл? Вместо возюканья тряпкой по старому паркету я залезла с ногами на подоконник, завернулась в разношенную вязаную кофту и стала смотреть на то, как гнутся чуть не до земли деревья внизу.
Внутри царила пустота. Оглядываясь назад, я отвлеченно осознавала, что привычка просто застыть и смотреть в никуда появилась у меня не так уж и давно. Пару лет назад, если быть точной. Про себя я называла это "охолодением"... впрочем, я только про себя это и называла. Иногда хотелось назвать "омертвением" - так было бы вернее, но страх, который вызывало во мне это слово, не позволял его принять.
Я просто стала равнодушной - ко всему, кроме, пожалуй, вина и хорошего кофе. Внутри меня разрастался лёд. Он сковывал, делая мучительно сложными даже самые обыденные движения. Иногда мне казалось, что я вижу блеск голубых кристаллов в глубине своих глаз.
Это был лёд замороженных надежд.
Я провела сама себе криотерапию. Выморозила бесполезные страхи, отказалась от попыток сделать карьеру, выстроить нормальные отношения, обзавестись семьёй - отказалась от всего, что могло заставить меня бояться и переживать. Я предпочла спокойствие. Одиночество. Размеренность и возможность все делать по-своему, никому не уступая и ни под кого не подстраиваясь. Но вместе с водой был выплеснут и ребёнок. Вместе с переживаниями ушли радости. Исчезли мечты. Я оказалась в вакууме, который высасывал воздух из меня, взамен оставляя только лёд.