В 1927 году, в эпоху массовых финансовых спекуляций, предшествующей всемирной Великой депрессии, Освальд Вирт создает знаменитую книгу «ТАРО магов», в которой можно угадать новое обличие Дьявола. Он, прежде всего, «магический агент жизни», практически уже коммивояжер, или говоря современным языком — основатель и деятельный продавец во всеобщем сетевом маркетинге. Дьявол понимается как необходимый элемент комфортной и безопасной жизни, важнейший элемент карьерного роста и личного успеха:
«Относиться к нему следует соответствующим образом — не как к постоянному и непримиримому врагу, а как к слуге, который способен оказать неоценимую помощь. Он вооружает нас для постоянной борьбы за удовлетворение насущных потребностей: вот почему в нашей душе то и дело возникают мощные импульсы. Сами по себе эти импульсы не являются плохими, но мы должны поддерживать между ними гармонию, если не хотим попасть под гнет смертных грехов, которым соответствуют отдельные «министерства» ада.»
Освальд Вирт «Таро магов»
С того времени человек стал не только все охотнее и активнее пользоваться его услугами, но и все больше уподобляться Дьяволу. Так человек для человека превратился в «сатану» — противника и конкурента. Окончательно перелез в его шкуру, как в новый костюм, и стал себе «жить поживать и добра наживать»…
Цитата:
«Отвлеченные науки, которыми набита ваша молодая голова, потому и называются отвлеченными, что они отвлекают ваш ум от очевидности. Смотрите в глаза чёрту прямо, и если он чёрт, то и говорите, что это чёрт, а не лезьте к Канту или к Гегелю за объяснениями.»
А.П.Чехов «Дуэль»
«Черт! Он ко мне повадился. Два раза был, даже почти три. Он дразнил меня тем, будто я сержусь, что он просто черт, а не сатана с опаленными крыльями, в громе и блеске. Но он не сатана, это он лжет. Он самозванец. Он просто черт, дрянной, мелкий черт. Он в баню ходит. Раздень его и наверно отыщешь хвост, длинный, гладкий, как у датской собаки, в аршин длиной, бурый…»
Федор Достоевский «Братья Карамазовы»
«Главная сила дьявола — умение казаться не тем, что он есть. Будучи серединой, он кажется одним из двух концов — бесконечностей мира; будучи тварью, он кажется творцом; будучи темным, кажется Денницею; будучи косным, кажется крылатым; будучи смешным, кажется смеющимся. Смех Мефистофеля, гордость Каина, сила Прометея, мудрость Люцифера, свобода сверхчеловека — вот различные в веках и народах «великолепные костюмы», маски этого вечного подражателя, приживальщика, обезьяны Бога. Гоголь, первый, увидел черта без маски, увидел подлинное лицо его, страшное не своей необычайностью, а обыкновенностью, пошлостью; первый понял, что лицо черта есть не далекое, чуждое, странное, фантастическое, а самое близкое, знакомое, реальное «человеческое, слишком человеческое» лицо, лицо толпы, лицо, «как у всех», почти наше собственное лицо в те минуты, когда мы не смеем быть сами собой и соглашаемся быть, «как все».
Дмитрий Мережковский «Гоголь и чёрт»
Ключ:
«Вот место, над которым вы можете смеяться или задуматься, как угодно… Коварное и мрачное существо это владеет силами человеческого ума. Оно также обладает тайнами подземелий, где прячется. В его власти изменять свой вид, являясь, как человек, с руками и ногами, в одежде, имея лицо, глаза и движения, подобные человеческим и даже не уступающие человеку, — как бы его полный, хотя и не настоящий, образ.
Крысы могут также причинять неизлечимую болезнь, пользуясь средствами, доступными только им. Им благоприятствуют мор, голод, война, наводнение и нашествие. Тогда они собираются под знаком таинственных превращений, действуя как люди, и ты будешь говорить с ними, не зная, кто это. Они крадут и продают с пользой, удивительной для честного труженика, и обманывают блеском своих одежд и мягкостью речи. Они убивают и жгут, мошенничают и подстрекают; окружаясь роскошью, едят и пьют довольно и имеют все в изобилии. Золото и серебро есть их любимейшая добыча, а также драгоценные камни, которым отведены хранилища под землей.
— Но довольно читать, — сказал Крысолов, — и вы, конечно, догадываетесь, почему я перевел именно это место. Вы были окружены крысами.
Но я уже понял. В некоторых случаях мы предпочитаем молчать, чтобы впечатление, колеблющееся и разрываемое другими соображениями, нашло верный приют.»