Конец Света вовсе не подразумевает новое начало, но, безусловно, предполагает потерю прежнего. Без остатка и навсегда. Потому Суд и называется Страшным, что после себя не оставляет ничего, кроме обрывочных воспоминаний и пережитого ужаса. А вот сможет ли потерявший найти Новое, обрести его, и каким образом это он сделает — вот в чем вопрос.
Роль в социальной мифологии:
Существует давно замеченная закономерность: устойчивость цивилизации и жизнеспособность составляющих ее народов в огромной степени определяются наличием в обществе религиозных, идеологических и даже политических связей живущих ныне со своими предшественниками; и даже представление их в качестве неких коллективных ангелов-хранителей. Сверхъестественных арбитров — наблюдающих за жизнью, контролирующих все происходящее, занимающихся разработкой национально-государственных путей развития.
Действительно лучшим и наименее субъективным тестом для любой цивилизации является ее мировоззренческая составляющая «теории и практики» коллективного и индивидуального Страшного Суда, который взвешивает все содеянное на своих точных и праведных весах подобно Ангелу.
«День Страшного Суда есть не что иное, как второе рождение и пробуждение усопшего, разрушение смерти, которая пребывает в четырех стихиях; тогда земной покров будет снят и все, что родилось из Вечного, снова прорастет и оживет. Что же родилось из смерти, т. е. из четырех стихий, как-то скотина и вообще всякая жизнь четырех стихий, то не обретет уже более тела. И если дух пребывал только в четырех стихиях, то он разрушится также вместе с ними и от него останется лишь видимая фигура стихийного существа, т. е. форма четырех порождений. А то, что происходит от Вечного — от вечного центра жизни, то есть и пребывает вечно…»
Яков Бёме «О тройственной жизни человека»
Основополагающий культурный код так же находится в существующих погребальных традициях и обычаях поминовения, в общепринятых канонах «искусства и философии мертвых».
Ключом к этническому менталитету служит комплекс бытовых, социальных и религиозных рефлексий представителей данного народа на умирание и мир мертвых.
Следовательно, чтобы понять «чем дышит» обыватель страны N можно посетить ее кладбища и понаблюдать за народными традициями почитания мёртвых. Или посмотреть, как относится данное население к теме смерти, почтению и защите чести умершего в массовом искусстве, составляющим добрые 90 % его духовной жизни.
Анализ скреп «жизни со смертью» позволяет понять, через какие испытания будет проходить это население или этот народ в ближайшее время, и какая участь ожидает их в момент очередного Страшного Суда.
Цитата:
«Когда окончательно окажутся ненужными искусства, науки, творческая фантазия и интеллектуальные способности человека, и между людьми не останется ничего кроме раздоров и распрей. Вот тогда и начнется Страшный Суд.»
Уильям Блейк
Ключ:
«Чудилось мне, что я нахожусь где-то в России, в глуши, в простом деревенском доме.
Комната большая, низкая, в три окна; стены вымазаны белой краской; мебели нет. Перед домом голая равнина; постепенно понижаясь, уходит она вдаль; серое, одноцветное небо висит над нею как полог.
Я не один; человек десять со мною в комнате. Люди всё простые, просто одетые; они ходят вдоль и поперек, молча, словно крадучись. Они избегают друг друга — и, однако, беспрестанно меняются тревожными взорами.
Ни один не знает: зачем он попал в этот дом и что за люди с ним? На всех лицах беспокойство и унылость… все поочередно подходят к окнам и внимательно оглядываются, как бы ожидая чего-то извне.
Потом опять принимаются бродить вдоль и поперек. Между нами вертится небольшого росту мальчик; от времени до времени он пищит тонким, однозвучным голоском: «Тятенька, боюсь!» — Мне тошно на сердце от этого писку — и я тоже начинаю бояться… чего? не знаю сам. Только я чувствую; идет и близится большая, большая беда.
А мальчик нет, нет — да запищит. Ах, как бы уйти отсюда! Как душно! Как томно! Как тяжело!.. Но уйти невозможно.
Это небо — точно саван. И ветра нет… Умер воздух, что ли?
Вдруг мальчик подскочил к окну и закричал тем же жалобным голосом: