Острый конец «редьки» пробил верхние перекрытия; спустя мгновение сработали автоматические клапаны. Перегретый пар смертельной волной рванулся из бомбы наружу, выжигая на своём пути всё живое. Дико кричали казаки в капонирах — они сварились заживо, так и не успев сделать ни единого выстрела по врагу. Вредоносная субстанция опаляющим валом прокатилась по коридорам и галереям Крепости, проникла на нижние уровни…
Когда это случилось, Ласка и Озорник находились вне механического рыцаря. Девушка даже не успела понять, что происходит: железная дверь вдруг грянула о стену, и прямо на неё покатилось пухлое, стремительно расширяющееся облако… Озорник, прервав на полуслове очередную байку, вдруг бросился на девушку, перехватил её поперёк талии и рванулся в каптёрку. Руки его показались Ласке стальными балками: захват был настолько силён, что из лёгких разом выдавился весь воздух… Они успели в последний миг. Озорник захлопнул дверь и вскрикнул от боли: прорвавшийся в замочную скважину пар обжег-таки ему руку. На их счастье, помещение оказалось практически герметичным: маленький домик внутри рукотворной пещеры был возведён с военной педантичностью, все щели проконопатили на совесть. Железная хватка Озорника ослабела. Ласка рухнула на пол, хватая воздух ртом, словно рыба. Лишь спустя минуту ей удалось восстановить дыхание.
— Что… Это… Было?!
— Пар, — бросил Озорник. — Перегретый пар. Я уже видел такое однажды… На корабле, которым я плыл, взорвался котёл. Мне повезло — выбросило за борт, а там хватило ума не выныривать на поверхность, пока не отплыл подальше от раскалённого облака… Все, кто вдохнул его, умерли. Я тебя сильно ушиб? Извини, не было времени объяснять…
— Жить буду… — проворчала Ласка. — А ты, оказывается, силач. Вот уж не подумала бы… У тебя рука красная. И на щеке…
— Обварило немного. Ерунда, заживёт… Вот тем, кто остался снаружи, не позавидуешь.
— Ребята! — Ласка вскочила. — Они же…
— Стой! Им уже ничем не поможешь, — глаз Озорника угрюмо сверкнул. — Не надо открывать, переждём ещё минуту-другую… Пусть остынет.
Девушка села на пол и обхватила колени руками. Произошедшее не укладывалось у неё в голове. Как же так, они ведь только что разговаривали, смеялись, Петрик отпускал шуточки из недр рыцаря…
— Странная вещь вода, верно? — Озорник, морщась, рассматривал свой ожог. — Она то твёрдая, как камень, то прохладная и текучая, то обжигает, будто огонь… И при том гасит любое пламя. Самая загадочная субстанция нашего мира — но даже лучшие умы редко задумываются об этом, довольствуясь её использованием в примитивных, в общем-то, устройствах…
— Замолчи, а? — попросила Ласка.
Воцарилась тишина. Спустя некоторое время Озорник осторожно приоткрыл дверь.
— Можно выходить… Только прихвати лампу.
В пещере висел густой, горячий туман. Пахло железом, сыростью и погашенными фитилями: волна пара задула все светильники. Слышно было, как гудит пламя в топках машин, да ещё какой-то непонятный звук раздавался совсем близко — не то тихое покашливание, не то икота. Спутник Ласки поднял лампу повыше, и девушка вздрогнула: на полу лежало, слабо подёргиваясь, человеческое тело. Озорник склонился над ним.
— Вдохнул пар… Всё, ему уже ничем не поможешь.
Ласка несмело шагнула к лежащему.
— Лучше не смотри, — предупредил Озорник.
Из глубин механического рыцаря вдруг послышалась возня, металлический лязг, сдавленные проклятия… Ласка бросилась к нему, залезла внутрь шлема-кабины…
— Петрик, я здесь! Как ты?!
— Не знаю… — сдавленным голосом откликнулся механик. — Обожгло сильно… Посвети, а? Ничего не вижу…
— Озорник, неси скорее лампу! Петрик, держись, я помогу тебе…
Неяркий огонёк высветил тёмный провал люка. Ласка не удержалась и вскрикнула от ужаса. Кожа механика была багровой, на лбу и щеках она полопалась, обнажив голое мясо — и с этого жуткого лица на неё смотрели абсолютно белые глаза — белые, словно варёное яйцо…
— Ласка, эй, ты чего там возишься? Огонь запали, не видно же ни черта! — прохрипел Петрик, слепо таращась на девушку.
Чудовищное оружие ордынцев нанесло защитникам Крепости страшные потери — но всё же не столь сокрушительные, как могло показаться вначале. Основной удар приняли на себя верхние горизонты и частично — батареи главного калибра; но у Шолт-Норта было кем заменить орудийную прислугу. Уральцы ответили огнём, дав нестройный залп наугад, в дымовую завесу — и поразили несколько самоходных машин врага. Но часть всё же сумела прорваться и оказалась в слепой зоне, возле самых стен. Сверху тотчас полетели ручные бомбы; но технику врага они остановить не смогли. Машины выдвинули длинные хоботы буров; закалённый металл вгрызся в камень.