Выбрать главу

Медленно тянулся день, удлинялись косые тени. Скалы в отсветах западного сияния напоминали разрушенные города. Когда-нибудь я обязательно обследую эти города, таящие в себе сокровища старины, но только не сейчас. Сейчас я спешу на поляну в засаду, караулить зайцев. Собственно, дело не в них - зайцев мне все равно не видать, - а в Якше: если он решил меня покинуть, пусть себе уходит без помехи. Однако в сумерки Якша явился и сел на поваленный ствол передо мной. Я успел уже забыть про те два выстрела в долине, как и про многие другие, но Якша снова принялся гадать, что бы там такое могло стрястись. Прямо-таки невероятное пристрастие к покойникам! Втемяшились ему в голову эти выстрелы, и теперь уж он не успокоится до тех пор, пока мы не узнаем, кого там прихлопнули внизу.

Мы спустились ущельем в Межу и завалились в первый же попавшийся сад подкрепиться сливами. На кровати под яблоней мы отыскали Луку - он любовался звездами, прислушиваясь к травле барсуков. Страшно обрадовался старый, увидев, что у меня появился товарищ, и принялся исследовать Якшину генеалогию, перебирая его дедов и прадедов. Теперь уж он не кашляет, как раньше, исцелился яблоками и ракией, настоянной на корешке травы змеевика. Лука вытащил бутылку из-под подушки - нате, мол, подлечитесь и вы немного впрок. А в дом он ни за что не переселится, пока дожди под крышу не загонят, тесно ему в четырех стенах, насиделся в тюрьме, да и потом еще успеет надоесть. То ли дело под открытым небом: чуть слышный лепет реки, людские голоса то усыпляют, то будят его. Прекрасная пора, длинное лето стоит; может быть, это его последнее лето, и надо взять от него все, что можно.

- Кто-то стрелял внизу сегодня, - сказал Якша.

- Точно, два раза кряду.

- Кого-нибудь убили?

- Убили одного, по прозвищу Керосинщик. Он торговал ворованным бензином, а прозвали его Керосинщиком. У него дом при дороге, шоферы таскали армейский бензин и сбывали ему по дешевке. И Керосинщик здорово на этом подработал, а люди завидовали ему, вот он в конце концов и заработал на орехи!…

- Выходит, потеря невелика?

- Какое там, считай, одним меньше стало.

:- А кто его убил, известно?

- Догадываются, да черт их разберет. Вернее всего, старые счеты свели. Кляузный он был тип, вечно соседей по судам тягал, а кому ж охота ни за что ни про что нервы трепать и время даром губить. Вот кто-то и воспользовался этой кутерьмой и отомстил Керосинщику за свои обиды. Раньше Керосинщик в чиновниках служил, писарем при суде или чем-то в этом, роде где-то в Сербии, да загремел оттуда, но с той поры сохранил дурацкую привычку обивать судебные пороги и травить людей. Зато нынче кто-то вздохнул с облегчением: по крайней мере после войны не придется больше с адвокатами маяться. Но тут еще и другая есть загвоздка: один из сыновей Керосинщика, штурмовик, - сволочная поганая собака, что бесчинствуют под охранной грамотой своей бороды, - однажды этот штурмовик до полусмерти избил одного старика из Расовых. Поговаривают, будто ему за старика и дали прикурить, но я-то думаю, это люди нарочно на ложный след наводят. Целились в Керосинщика меткие стрелки, так их растак, в молоко их матери: две пули одна под другой так в тело и вошли, Керосинщик и пикнуть не успел, как уж был готов!

Я припоминаю этого Керосинщика, который тогда был еще обыкновенным Милуном, молодым пенсионером и вдовцом с четырьмя ребятишками от первого брака. Он женился на девушке с приданым и стал со своей богачкой расхаживать по гостям да по званым обедам. И ни на минуту не разлучался с ней, будто .их кто веревкой связал. Про них даже пословицу сочинили: «Милун за Стакой тянется, как нитка за иголкой ползет». Стака быстренько распихала троих старших приемышей по заведениям и нарожала вместо них целую кучу своих детей. Супруги выстроили новый дом с террасой, выходившей на дорогу; на террасе поставили стол и стулья и в доказательство своего превосходства над прочими завели новый обычай обедать на свежем воздухе. На террасе же помещался и зонт - символ его величества пенсионера и домовладельца, зонт, с которым Керосинщик не расставался ни в дождь, ни в солнце. После обеда чета Керосинщиков пила кофе, дабы каждый мог видеть, какой шикарный и светский образ жизни они ведут. Возле чашек на столе лежал обычно уголовный кодекс в черном переплете, чернила и тетрадки с пометками по ходу уже ведущихся или предстоящих судебных процессов. Теперь все эти вещи Стака положит мужу в гроб, потому что они должны быть у него под рукой, если он вздумает с кем-нибудь судиться на том свете.